А ф зубов биография. Алексей Зубов

Подробности Категория: Искусство России XVIII века Опубликовано 14.02.2018 14:06 Просмотров: 773

Отец – выдающийся иконописец, а сыновья – гравёры. Художники Зубовы оставили заметный след в русском изобразительном искусстве.
Творчество отца относится к XVII в. Стиль – барокко . Работал в рамках канонической иконописи , но сумел создать выразительные и самобытные живописные образы, не выходя за рамки канона.

Фёдор Евтихиевич Зубов (1647-1689)

Фёдор Евтихиевич Зубов (Устюженец) родился в уральском Соликамске в семье солеваров и торговцев солью. Подписывая свои иконы, он всегда добавлял к своему имени слово «усолец», подчёркивая связь с родиной. Работать он начинал в Великом Устюге, отсюда его прозвище «Устюженец».

Фёдор Зубов «Илья Пророк в пустыне» (1672). 46 х 38,5 см. Ярославский художественный музей (из церкви Илии пророка в Ярославле)
В Устюге была своя школа иконописи. Устюжские иконописцы часто использовали в своих работах декоративное «узорочье», т.к. в основе устюжской росписи лежит растительный орнамент. Перенял эту традицию и Фёдор Зубов. Его иконы отличаются особым стилем: утончённым, с тщательно выписанными деталями, с интенсивным колоритом. Часто художник изображает природу, а на её фоне – святых лиц. Так в недрах иконописи формировался русский живописный пейзаж.
Иконы Фёдора 3убова обычно многосюжетны: один главный, остальные второстепенные, но все выписаны с большой тщательностью.

Фёдор Зубов «Апостольская проповедь»

Фёдор Зубов «Рождество Богородицы» (1680-е годы). 129 х 99 см. Музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева (Москва)
Уже при жизни 3убов был признан как художник. Когда он был вызван в Москву в Оружейную палату – неизвестно, но предположительно в 1645 г. Ему поручали ответственные заказы, после смерти Симона Ушакова он был царским знаменщиком – руководителем жалованных иконописцев Оружейной палаты Московского Кремля. Работал над стенными росписями Кремлёвских соборов (Успенского, Архангельского), а также Новодевичьего, Донского, Новоспасского монастырей. Написал значительную часть иконостаса церкви Ильи Пророка в Ярославле.
Лучшей работой 3убова считается икона «Смоленской Богоматери» для Смоленского собора Новодевичьего монастыря (ок. 1670). Она исполнена в иконописном стиле, но реалистично: как женщина и как Царица Небесная.

Ещё две иконы Фёдора Зубова.

Фёдор Зубов «Андрей Первозванный» (1669). Из Чудова монастыря

Фёдор Зубов «Святитель Николай» (1677). 106 х 78 см. Из церкви с. Ознобишина близ Подольска
У Фёдора Зубова было два сына: Иван и Алексей. При жизни отца они ещё не были обучены мастерству живописца, т.к. отец их умер, когда старшему Ивану было 12 лет, а младшему Алексею – всего 7. Хотя вполне возможно, что Иван успел получить от отца какие-то навыки иконописи. После смерти Фёдора Зубова мальчикам было назначено пособие, и они обучались у других мастеров. Они стали известными гравёрами. Но это уже XVIII век, петровская эпоха.

Иван Фёдорович Зубов (1677-1743)

Иван Зубов. Гравюра «Врата Синодальные» (1721). Офорт, резец. 382 х 306; 364 х 250 мм
Гравюра выполнена по рисунку архитектора И.П. Зарудного
Вверху надпись: Врата Сүнодальные на входъ Iмператорскаго Величества съ торжествомъ мира, 1721 году.
Синодальные врата (архитектор И.П. Зарудный) – одна из четырех триумфальных арок, выстроенных в Москве к празднованию Ништадского мира со Швецией. Врата располагались в Китай-городе у Казанского собора.

Иван Зубов. Гравюра «Ботик Петра I» (1722). Офорт, резец. 735 х 555; 570 х 480 мм (левая часть); 735 х 557; 585 х 495 мм (правая часть)

Также выполнена по рисунку И.П. Зарудного.
Внизу справа надпись: Грыдоровалъ иванЗубовъ.
Наверху на ленте текст (в переводе на современный язык): «Это водное судно, хоть малого размера и построенное только для детских потех, но явилось плодоносным семенем великого в России корабельного флота. Называется это судно английский бот. Бот – по виду своему между суднами, английский – в Англии сделано и оттуда привезено в Москву».
Ботик был сделан в первой половине XVII в. для родственника Петра I боярина Н.И. Романова, впоследствии на нем учился мореходному делу юный Петр I. В 1722 г. ботик был выставлен перед Успенским собором в Москве, а затем торжественно перевезен в Петербург и установлен в Петропавловской крепости на пьедестале, сооружённом архитектором И.П. Зарудным.

На гравюре «Дедушка русского флота» изображён на постаменте со стороны правого и левого борта, с Андреевским флагом и штандартом с изображением четырех морей. На одной стороне постамента – аллегория Ништадского мира (два соединенных радугой города), на другой – аллегория создания военно-морского флота. Надписи на торцах постамента прославляют создание флота
Известны раскрашенные экземпляры гравюры.
Иван Зубов – автор гравюрных портретов «Екатерины I», «Петра II», видов села Измайлова.

Алексей Фёдорович Зубов (1682–1750 или 1751)

Русский художник, один из основоположников русской гравюры Нового времени.
Первоначально Алексей учился иконописному делу в Оружейной палате, где прежде работал его отец. Затем его учителем стал голландский мастер А. Шхонебек, который научил его «грыдоровать гербы» (для гербовой бумаги) и познакомил молодого художника с техниками . В этих техниках Зубов и работал, порою их совмещая. Именно гравюра, а не живопись, стала делом всей его жизни.
С 1711 г. Алексей Зубов служил старшим мастером сенатской типографии в Петербурге, но в 1727 г. типография закрылась, и он пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но там не было для него постоянной работы, и он вынужден был вернуться в Москву.
В Петербурге он создал лучшую свою работу – «Панорама Санкт-Петербурга».

Алексей Зубов «Панорама Санкт-Петербурга» (1716)
Алексей Зубов постоянно учился новым техникам гравировки, изучал приёмы западноевропейской барочной графики. В то же время он постепенно формировал свой стиль – торжественный, с оптимистическим пафосом.

Алексей Зубов. Портрет Петра I (1718). Офорт, резец. 270 х 315; 132 х 260 мм
Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме»), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой») и других важнейших событий того времени.

Алексей Зубов «Битва при Гренгаме» (1721)
Сражение при Гренгаме – морское сражение, произошедшее 27 июля (7 августа) 1720 г. в Балтийском море около острова Гренгам (южная группа Аландских островов), которое явилось последним крупным сражением Великой Северной войны. Результатом сражения при Гренгаме стал конец безраздельного шведского влияния на Балтийском море и утверждение на нём России. Битва приблизила заключение Ништадтского мира.
А. Зубов создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. При этом он сохранял документальность композиций, совмещая её с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города Зубов изображал «с птичьего полета» – это придавало изображаемым сценам масштабность.

Алексей Зубов «Летний дворец Петра I и Летний сад в Санкт-Петербурге» (1716)
Характерно, что в своих петербургских ведутах (городских пейзажах) Зубов часто изображал в виде уже возведённых еще только запроектированные здания.
Возвратившись в Москву, Зубов по-прежнему много работал. В 1734 г. он создал портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Работал и по заказам церквей, богатых горожан.
Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых»; резцом – «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского».

Алексей Зубов. Портрет Петра I (1742-1745). По оригиналу И.Г. Таннауэра. Меццо-тинто. 360 х 260; 342 х 235 мм

Алексей Зубов. Портрет Екатерины I (1742-1745). По оригиналу И.Г. Таннауэра. Меццо-тинто. 336 х 230 мм (лист обрезан)
Последние известные работы гравера датированы 1745 г., а последнее упоминание о художнике – 1749 г. Умер Алексей Зубов в бедности и почти в безвестности.

Алексе́й Фёдорович Зу́бов ( - ) - гравёр чёрной манерой и резцом. Младший брат гравера Ивана Зубова .

Творчество

Сначала живописец при Оружейной палате , с обучался у Адриана Шхонебека «грыдоровать гербы» (для гербовой бумаги). Для доказательства своих познаний в гравировании, Зубов уже в представил в Оружейную палату копию с голландской Библии , за подписью: «по фрески Сошествие Святого Духа».

Зубов скоро стал искусным гравёром и награвировал много больших листов, в которых достиг высокой техники. Огромный вид Санкт-Петербурга , выгравированный им на 8 досках, в пару виду Москвы , награвированному Яном Бликландтом , лучшее произведение А.Зубова. Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме », 1721), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой », 1711) и других важнейших событий того времени. Парадную часть подобных изображений Зубов дополнял точно переданными жизненными деталями. Он создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. Документальность композиций совмещалась с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города изображались художником «с птичьего полета», что способствовало ощущению масштабов грандиозных сцен - панорам берегов Невы.

С 1711 года Зубов работал в Санкт-Петербурге . Был старшим мастером при Санкт-Петербургской типографии. После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери «светлейшего» князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. После отставки он вынужден был, как и его брат, превратиться в мастера народных лубочных картинок. Художник пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получил. К 1730 г. он возвращается в Москву.

В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 году он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок ещё был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны ещё были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный «Вид Соловецкого монастыря» - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 году. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 годом, а последнее упоминание о нем - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.

Последний лист, выгравированный Зубовым, отмечен в 1741 году . Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых» - чрезвычайно редки; резцом - «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского». У Ровинского («Русские граверы», М. ) приведён список 110 досок работы Зубова. Некоторые доски сохранились до настоящего времени и даже способны давать ещё хорошие отпечатки.

Работы

Zubov Poltava Moscow.jpg

Торжественное вступление русских войск в Москву после Полтавской победы 21 декабря 1709 г, 1711

Семья

Отец Фёдор Зубов (ум. 1689) - икононописец
Брат Иван ( - после ) - гравёр резцом.

Напишите отзыв о статье "Зубов, Алексей Фёдорович"

Ссылки

в библиотеке «Старатель»

Литература

М.С. Лебедянский. Гравер петровской эпохи Алексей Зубов. М., Искусство, 1973.
И. А. Бартенев, Р. И. Власова - История русского искусства, М.: Изобразительное искусство, 1987.
Ильина Т.В., Станюкович-Денисова Е.Ю. Русское искусство 18 века. М., Юрайт, 2015. сc. 171-175 ISBN 978-5-9916-3527-1
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Зубов, Алексей Фёдорович

– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.

На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.

Существуют произведения искусства, которые ярко и полно выражают общественное содержание исторического периода в жизни страны. Они редки, но именно потому возвышаются в ряду явлений художественной культуры. Одно из них гравюра «Панорама Петербурга» (1716) Алексея Федоровича Зубова, выразившая дух петровских преобразований.

Этот мастер по праву считается первым бытописателем Петербурга. Его гравюры, изображающие новую столицу, многочисленны и разнообразны. Достаточно вспомнить лист «Васильевский остров». Праздничное великолепие набережной Невы. Перед дворцом Меншикова богато декорированные триумфальные ворота. На берегу толпятся встречающие, подана карета, запряженная четверкой лошадей цугом, виден дым салютующих пушек. За дворцом расстилается «Санкт петер бурхский остров за малою Невою на прошпект». Эту гравюру, исполненную в 1714 году, и «Баталию при Гангуте» 1715 года можно назвать прелюдией к «Панораме Петербурга». Опыт, мастерство в создании перспективных видов, изображение кораблей, особый душевный подъем сполна проявились в работе над произведением.

Город на Неве строился удивительно быстро, но Петру I и эти темпы казались недостаточными. В 1716 году он уезжает за границу. К его возвращению Екатерина I приказывает директору Санкт-Петербургской типографии М. Аврамову награвировать перспективу города. В то время в типографии было два старших мастера Питер Пикарт и Алексей Зубов. М. Аврамов поручил выполнение ответственного заказа Зубову.

В сборнике «Старина и новизна», изданном в 1772 году, описан момент, когда иеромонах флота Г. Бужинский подносит зубовскую гравюру Петру I. Приведем небольшой отрывок: «Слово в похвалу Санкт-Петербурга... При поднесении Его Величеству, первовырезанного на меди плана и фасада Петербурга. Град сей... прекрасными зданиями украшенный... тщанием Твоим нововведенное в России и преславно успевшее гридировальное художество, изображенный на хартии приносит». Обратите внимание на слова «первовырезанный на меди план и фасад Петербурга». Известно, что первые небольшие его виды с изображением Петропавловской крепости гравировал и П. Пикарт. Но современник называет первым видом города именно зубовскую гравюру. Возможно, потому, что она намного превосходит небольшие листы П. Пикарта как панорамным охватом, так и тщательностью исполнения. Все это дает основание считать, что работа А. Зубова была поднесена Петру I как лучший образец русского гравировального искусства, прославлявший «парадиз» той эпохи Санкт-Петербург.

Мастер широко развернул его панораму. Изобразил постройки Васильевского острова, Петропавловскую крепость, здания Петербургской стороны, Литейной части и набережную реки Фонтанки. Нева награвирована, как часто делал мастер, двумя планами. Первый более темный, с подробной прорисовкой волн, гребешков пены; на втором же легкими штрихами только намечается поверхность воды. По Неве плывут корабли. Детали их оснастки переданы с предельной точностью.

Более половины гравюрного листа занимает небо с клубящимися облаками. В центре огромный картуш в виде широкой развевающейся ленты, на которой по-русски и по-латински написано «Санкт-Питер-Бурх». Ленту поддерживают ангелы и фигуры трубящих Слав. «Панорама Петербурга» гравюра колоссальных размеров. Ее длина около двух с половиной метров, ширина почти метр.

Предположения о соответствии гравюры реально существовавшему ландшафту сейчас подтвердились. Это говорит о том, что Зубов был добросовестнейшим мастером. Он умел искать точку зрения. Из возможных позиций выбрал такую, которая позволяла увидеть лучшие постройки Петербурга и представить их на гравюре выгоднейшим образом. Незабываемую красоту силуэта городской застройки по берегам Невы мастер усилил живописными изображениями лодок, кораблей, чьи мачты то тут, то там прерывают горизонталь береговой линии.

Произведение скомпоновано таким образом, что воспринимается как цельная композиция. На первом плане суда петровской флотилии. Восторг Зубова перед северной столицей передается и нам, зрителям. Вместе с художником мы любуемся невскими далями, плывущими кораблями, живостью бытовых сценок на набережной. Строгая достоверность трактовки лишь способствует этому. Мастер увлеченно показывает разные типы судов, свободно располагая их на водном пространстве. Здесь и бот самого Петра I, где он изображен вместе с Екатериной.

Интересно, что у зубовского шедевра есть предшественники. В 1700х годах были награвированы два больших вида старой столицы. «Вид Москвы с Воробьевых гор» исполнил Иоганн Бликлант, «Вид Москвы от Каменного моста» он же, по рисунку П. Пикарта. Последний лист, близкий по размеру «Панораме Петербурга», вероятно, был знаком Зубову. На первом плане произведения Бликланта темный берег Москвы-реки. На зубовской гравюре широкие невские просторы. Вместо подробно трактованной тесной московской застройки, где здания сливаются в какую-то серую паутину, гравер представил хорошо различимые в деталях каменные строения береговой линии Петербурга.

Обе композиции висят в Эрмитаже рядом. Глядя на них, вспоминаешь строки А. С. Пушкина: И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова.

Традиция изображать развернутые панорамы городов пришла в Россию из Голландии. Почти каждый из ее населенных пунктов памятник тяжелому труду голландцев, которые отвоевали землю у моря. Существует определенная близость между городами этой маленькой страны и Петербургом. Виды Амстердама, Роттердама, Делфта, Гарлема, напечатанные в XVII веке с нескольких досок и склеенные в большие полотнища, хранятся во многих музеях. К панорамным видам добавлялись еще и Небольшие листы с изображениями примечательных мест данного города, его окрестностей.

«Панорама Петербурга» также имеет своеобразные «дополнения». Для нее предназначалось еще одиннадцать видов Петербурга и его загородных дворцов, крепостей, сделанные А. Зубовым и А. Ростовцевым. Из одиннадцати гравюр только четыре подписаны. Листы «Летний дворец», и «Монастырь святого Александра Невского» исполнил А. Зубов, «Петергоф» и «Оранибом» А. Ростовцев. Остальные семь «Гостиный двор», «Дом светлейшего князя Меншикова», «Катерин Гоф», «Адмиралтейство», «Зимний дворец», «Кронштадт», «Котлин остров» не подписаны. Все одиннадцать видов так близки по манере исполнения, что в неподписанных листах можно с уверенностью узнать почерк этих мастеров. Произведения имеют много общего с панорамой как в композиции, так и в рисунке.

Шедевр Алексея Зубова выдвигает его в число лучших русских художников, изображавших «град» на Неве. Он вырос буквально на глазах одного поколения. На стапелях Адмиралтейства поднимались к небу мачты новых кораблей. Россия становилась европейской державой, говоря словами А. С. Пушкина, «при стуке топора и при громе пушек». Вот уже два с половиной столетия мастера различных творческих направлений открывают для себя красоту Петербурга Петрограда Ленинграда. Имя Алексея Зубова не будет среди них забыто. Он первый русский художник, запечатлевший молодой строящийся город, которому суждено было великое будущее.

Алексей Фёдорович Зубов (1682-1751) - гравёр чёрной манерой и резцом. Младший брат гравера Ивана Зубова.

Творчество

Сначала живописец при Оружейной палате, с 1699 обучался у Адриана Шхонебека «грыдоровать гербы» (для гербовой бумаги). Для доказательства своих познаний в гравировании, Зубов уже в 1701 представил в Оружейную палату копию с голландской Библии 1674, за подписью: «по фрески Сошествие Святого Духа».

Зубов скоро стал искусным гравёром и награвировал много больших листов, в которых достиг высокой техники. Огромный вид Санкт-Петербурга, выгравированный им на 8 досках, в пару виду Москвы, награвированному Яном Бликландтом, лучшее произведение А.Зубова. Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме», 1721), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой», 1711) и других важнейших событий того времени. Парадную часть подобных изображений Зубов дополнял точно переданными жизненными деталями. Он создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. Документальность композиций совмещалась с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города изображались художником «с птичьего полета», что способствовало ощущению масштабов грандиозных сцен - панорам берегов Невы.

С 1711 года Зубов работал в Санкт-Петербурге. Был старшим мастером при Санкт-Петербургской типографии. После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери «светлейшего» князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. После отставки он вынужден был, как и его брат, превратиться в мастера народных лубочных картинок. Художник пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получил. К 1730 г. он возвращается в Москву.

В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 году он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок ещё был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны ещё были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный «Вид Соловецкого монастыря» - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 году. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 годом, а последнее упоминание о нём - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.

Последний лист, выгравированный Зубовым, отмечен в 1741 году. Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых» - чрезвычайно редки; резцом - «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского». У Ровинского («Русские граверы», М. 1870) приведён список 110 досок работы Зубова. Некоторые доски сохранились до настоящего времени и даже способны давать ещё хорошие отпечатки.

Работы

Торжественное вступление русских войск в Москву после Полтавской победы 21 декабря 1709 г, 1711

Пленные Шведские корабли, введённые в Санкт-Петербург после Гангутского сражения, 1715

Летний дворец Петра I и Летний сад в Санкт-Петербурге, 1716

Петровские ворота Петропавловской крепости, 1716

Вид на Екатерингоф, 1716.

Битва при Гренгаме, 1721.

Семья

Отец Фёдор Зубов (ум. 1689) - икононописец
Брат Иван (1667 - после 1744) - гравёр резцом.

Зубов Алексей Федорович (1681...82–1741...51), русский художник, один из основоположников русской гравюры Нового времени.

Родился в Москве в 1682 в семье Ф.Е.Зубова, видного мастера иконописи, монументальной живописи и книжной миниатюры, работавшего вместе с С.Ф.Ушаковым в Оружейной палате, где Алексей учился иконописному делу (1695–1699). Затем его наставником стал голландский мастер А.Шхонебек, который обучил молодого художника техникам офорта, резцовой гравюры, а также «черной манере» (меццо-тинто). В этих техниках Зубов и работал, порою их совмещая. С 1711 служил старшим мастером сенатской типографии в Петербурге. После закрытия типографии (1727) пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но, не найдя постоянной работы, вернулся (около 1730) в «первопрестольную».

Приемы западноевропейской барочной графики, с одной стороны, впрямую копировались Зубовым, с другой – обретали под его резцом особую свежесть и новизну. Созданные им батальные композиции, сцены празднеств, виды новой столицы – все в равной мере бравурно-триумфальны, полны мажорной динамики (гравюры Свадьба Петра I, 1712; Баталия близ Гангута, 1715; Баталия при Гренгаме, 1721; Вид Васильевского острова, 1714; Вид Санкт-Петербурга, 1727; и др.). Всюду проступает бодрый пафос строительства нового общества (характерно, что в своих петербургских ведутах – городских пейзажах – Зубов постоянно изображал еще только запроектированные здания в виде уже возведенных). Работал как по собственным эскизам, так и по рисункам архитектора М.Г.Земцова и оригиналам других мастеров. Гравировал также парадные портреты (Петра I, Екатерины I, императрицы Анны Ивановны и других высоких особ). Одним из последних его произведений явился большой (выполненный на 7 досках) вид Соловецкого монастыря (1744).

Заметный вклад в становление русской гравюры нового времени внес и его старший брат Иван (1667 – после 1744), который также учился в Оружейной палате и у Шхонебека; с 1708 служил под началом П.Пикара в Московской типографии. Работал в тех же техниках и жанрах, что и брат, был его соавтором по Соловецкому монастырю

Зубов скоро стал искусным гравёром и награвировал много больших листов, в которых достиг высокой техники. Огромный вид Санкт-Петербурга, выгравированный им на 8 досках, в пару виду Москвы, награвированному Ив. Бликландтом, лучшее произведение Зубова. Ему также принадлежат изображения морских сражений («Баталия при Гренгаме», 1721), празднеств по случаю побед («Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой», 1711) и других важнейших событий того времени. Парадную часть подобных изображений Зубов дополнял точно переданными жизненными деталями. Он создавал гравюры, пользуясь чертежами и проектами зодчих, например, М. Г. Земцова. Документальность композиций совмещалась с декоративностью гравированного листа и изображением предполагаемых построек. Виды города изображались художником «с птичьего полета», что способствовало ощущению масштабов грандиозных сцен - панорам берегов Невы.

С 1714 года Зубов работал в Санкт-Петербурге. Был старшим мастером при Санкт-Петербургской типографии. После смерти Петра I, в царствование Екатерины I, Зубов делает портрет императрицы (1726, с оригинала И. Адольского), гравирует, вместе с П. Пикартом, конный портрет Петра (1726), исполняет по заказу А. Д. Меншикова портреты жены и дочери «светлейшего» князя - Д. М. и М. А. Меншиковых (1726). Осенью 1727 г. закрывается Санкт-Петербургская типография, при которой Зубов состоял с момента приезда в северную столицу. После отставки он вынужден был, как и его брат, превратиться в мастера народных лубочных картинок. Художник пытался устроиться в Гравировальную палату Академии наук, но постоянную работу там так и не получил. К 1730 г. он возвращается в Москву.

В старой столице Зубов по-прежнему трудится очень интенсивно. В 1734 году он создает портреты Петра I, Петра II и Анны Иоанновны. Много работает по заказам церквей и богатых горожан. Но вещи Зубова этого времени показывают, сколь тонок еще был слой новой культуры, сколь сильно зависели русские художники от окружения, сколь сильны еще были традиции допетровской эпохи. Тому свидетельство - известный «Вид Соловецкого монастыря» - огромная гравюра, выполненная Зубовым совместно с братом Иваном в 1744 году. Словно и не было видов Петербурга, баталий, портретов. Словно не было самой петровской эпохи. Словно никогда не покидал Зубов Москвы и Оружейной палаты. Последние известные нам работы гравера датированы 1745 годом, а последнее упоминание о нем - 1749-м. Умер мастер в бедности и безвестности.

Последний лист, выгравированный Зубовым, отмечен в 1741 году. Лучшие его портреты чёрной манерой: «Екатерины I», «Петра I», двух княгинь «Дарьи и Марьи Меншиковых» - чрезвычайно редки; резцом - «Екатерины I», «Головина» и «Стефана Яворского». У Ровинского («Русские граверы», М. 1870) приведён список 110 досок работы Зубова. Некоторые доски сохранились до настоящего времени и даже способны давать ещё хорошие отпечатки.

Зубов Алексей Федорович (Картины художника):