Тургенев я возвращался с охоты. Воробей стихотворение ивана тургенева

Тургенев был лириком в душе, поэтому даже его миниатюры в прозе - необычайно лиричны. Также высказывания автора содержат глубокую жизненную философию. Они учат людей быть добрее.

Одной из главных тем миниатюр является любовь. Но это не чувственное, интимное чувство, а всепобеждающая сила, способность жертвовать собой ради жизни и счастья близкого.

Очень трогательный пример такой любви мы находим в произведении Тургенева «Воробей». Сюжет довольно прост: главный герой, возвращаясь с охоты, шел по аллее и увидел выпавшего из гнезда еще слабо оперившегося птенчика. Его собака учуяла дичь и хотела наброситься на нее. Но вдруг с ветки сорвался взрослый воробей и стал самоотверженно защищать свое дитя.

Автор очень точно и трогательно описывает состояние птицы, которая готова пожертвовать собой ради спасения другого. Взъерошенный воробей атакует большого пса, отчаянно и жалко пища. К удивлению человека, его пес смущенно отступает.

Казалось бы, что может сделать маленькая птичка большой собаке? Но дело видимо не в физической, а моральной силе. Пес ощутил, насколько велико и жертвенно чувство птицы, и что она будет бороться до конца, защищая своего птенца. Главный герой отзывает свою собаку и уходит с восторженным настроением. Он еще раз убедился во всепобеждающей силе любви.

В стихотворении действуют четыре персонажа: человек, собака, маленький и взрослый воробей. Каждый из этих образов имеет свою ценность.

Что мы знаем о человеке? Он охотник, то есть, по сути, способен убивать животных, птиц ради еды. Но наблюдая картину, как воробей защищает воробушка, - благоговеет. Он не огорчен тем, что его собака проявила слабость и отошла от птицы, наоборот, герой восхищен силой любви.

Собака здесь не просто большая угроза, а олицетворение рока. Но как видим, любовь способна изменить даже судьбу. Смущенный пес удаляется от смелой маленькой птицы.

Маленький воробушек – олицетворение беспомощного существа, нуждающегося в опеке. Он сидел неподвижно и не мог противостоять угрозе в виде собаки.

Взрослый воробей – это сама сила всепобеждающей жертвенной любви. Он видит, что угроза велика, но все равно бросается «камнем» перед псом и защищает воробушка.

Иван Сергеевич Тургенев мастерски владел словом, умел так точно зацепить тончайшие струны человеческой души, пробудить лучшие устремления и желание творить добро и дарить только настоящую любовь.

Я возвращался с охоты и шёл по аллее сада. Собака бежала впереди меня.

Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собою дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал берёзы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой её мордой — и весь взъерошенный, искажённый, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

Он ринулся спасать, он заслонил собою своё детище... но всё его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И всё-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу.

Я поспешил отозвать смущённого пса — и удалился, благоговея.

Да; не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей, перед любовным её порывом.

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня.

Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собою дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидал молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал берёзы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой её мордой — и весь взъерошенный, искажённый, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

Он ринулся спасать, он заслонил собою своё детище... но всё его маленькое тельце трепетало от ужаса, голос одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И всё-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу.

Я поспешил отозвать смущенного пса — и удалился, благоговея.

Да; не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей, перед любовным её порывом.

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня.

Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собою дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидал молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой — и весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

Он ринулся спасать, он заслонил собою свое детище... но все его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу.

Я поспешил отозвать смущенного пса — и удалился, благоговея.

Да; не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой, героической птицей, перед любовным ее порывом.

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.