Дети анны леопольдовны и антона. Правление анны леопольдовны

АННА ЛЕОПОЛЬДОВНА

(1718-1746)

Будущая российская правительни­ца Анна Леопольдовна родилась в 1718 г. в немецком городе Ростоке и была названа Елизаветой Екатери­ной Христиной. Её родители - гер­цог Карл Леопольд Мекленбург-Шверинский и герцогиня Екатерина Иоанновна, дочь царя Ивана (Иоан­на) V, племянница Петра I, - были людьми, получившими совершенно различное воспитание.

Их брак, заключённый по по­литическим мотивам, оказался не­счастливым. Екатерина Иоанновна умоляла Петра I разрешить ей оста­вить мужа и вернуться на родину. Царь согласился, досадуя, однако, что своенравная и легкомысленная женщина разрушила его замысел - союз России и Мекленбурга.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ АННЫ ЛЕОПОЛЬДОВНЫ

В 1722 г. Екатерина Иоанновна вер­нулась в Россию с маленькой до­черью. Их взяла под свою опеку стареющая царица Прасковья Фёдоровна, вдова Ивана V. В Петербурге герцогиня Мекленбургская, пытаясь забыть тоску и унижения шестилет­него замужества, устраивала беско­нечные балы и пиры, оправдывая данное ей современниками про­звище Дикая Герцогиня. Царица же занялась воспитанием внучки - по­ручила её заботам «комнатной» де­вушки, обученной светским манерам и грамоте.

Трудно предугадать, к чему привёл бы такой метод обучения и воспитания, но в 1723 г. царица Прасковья Фёдоровна умерла и Ели­заветой больше никто не интере­совался. Маленькая герцогиня под­растала, забытая родственниками. Судьба девочки изменилась после воцарения на престоле Анны Иоанновны, её тётки.

Императрица, уважавшая род­ню, приблизила к себе старшую се­стру Екатерину Иоанновну и обра­тила внимание на её 12-летнюю дочь. К девочке были приставлены учителя и опытная воспитательни­ца мадам Адеркас, в которой нашли «благоразумие, прелесть души, на­читанность и высокое умственное

79

Крымские походы Б. К. Миниха.

Неизвестный художник. Портрет Анны Леопольдовны.

развитие». Повзрослев, Елизавета превратилась в избалованную, тще­славную светскую девушку. Она пре­зирала всякий труд, в том числе и умственный.

Дворец тётки и её окружение составили тот мир, в котором Ели­завета стала созданием модного са­лонного воспитания. Подходящего общества для молоденькой герцоги­ни не находилось, она вынуждена была проводить время среди людей много старше себя и иных вкусов. Постоянно погружённая в мечты, девушка не интересовалась ни стра­ной, где жила, ни её народом. Она была равнодушна даже к заботам тётки, В грёзах ей рисовался пре­красный возлюбленный, способ­ный внушить пылкие чувства. Одна­ко в её жизнь вмешалась политика.

НЕСЧАСТЛИВОЕ ЗАМУЖЕСТВО

Императрица Анна Иоанновна бы­ла бездетна. К кому после неё пе­рейдёт российский престол? Этот вопрос не мог её не волновать. Она не знала характера, стремлений, возможностей племянницы и не воспринимала её как свою преем­ницу. Поэтому царица решила поскорее найти Елизавете супруга и надеялась, что у них родится маль­чик. Он получит воспитание, до­стойное царевича, и будет объявлен наследником престола. Императ­рица немедленно приступила к ис­полнению задуманного. В 1733 г. Елизавета приняла православие, по­лучив в честь тётки новое имя -Анна. Принцесса, которую отныне стали официально именовать Ан­ной Леопольдовной (по имени отца Карла Леопольда), живо интересо­валась будущим замужеством.

Императрица выбрала ей в мужья принца Антона Ульриха Брауншвейг-Бевернского. Но принцу не повезло, у него оказался сопер­ник - граф Карл Мориц Линар, по­сол саксонского курфюрста. Свет­ский щёголь произвёл неотразимое впечатление на Анну Леопольдовну, которая стала откровенно прене­брегать женихом. Дело зашло так далеко, что пришлось вмешаться самой Анне Иоанновне: графа Линара срочно отозвали, а Анне Лео­польдовне было приказано идти под венец с нелюбимым Антоном Ульрихом.

Пышная свадьба состоялась ле­том 1739 г. Анну Леопольдовну со­провождала сама императрица. Они ехали в огромной открытой карете, позолоченной и искусно украшен­ной. Их окружали всадники на рос­кошно убранных иноходцах, мно­жество лакеев в ливреях шитых золотом, скороходы и пажи.

Свадебная церемония длилась с девяти утра до позднего вечера, а празднества по случаю бракосоче­тания продолжались целую неделю. Сменяли друг друга парадные выез­ды, выходы, балы, концерты. Моло­дые были всё время на виду, везде присутствовали и соблюдали тор­жественный церемониал. Одно из его предписаний требовало носить придворное платье из затканной золотом парчи, весьма плотной и необычайно тяжёлой. Корсаж пла­тья, как броня, сковывал тело, не позволяя свободно дышать и дви­гаться. Высокая причёска из собст­венных и накладных волос на спе­циальном каркасе, обвитая нитями

80

из драгоценных камней, весила не один килограмм.

В августе 1740 г. у Анны Лео­польдовны и Антона Ульриха родил­ся сын-первенец, названный Иоан­ном в честь прадеда - царя Ивана Алексеевича, старшего брата Петра I. О рождении принца возвестил ар­тиллерийский залп.

НЕДОЛГОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Вскоре Анна Иоанновна издала ма­нифест, в котором назначила прин­ца законным наследником импера­торского престола. В октябре 1740 г. императрица умерла. Младенец Иоанн был объявлен императором Иоанном VI (Иоанном Антонови­чем), а всесильный приближённый Анны Иоанновны Бирон - реген­том. Российское общество выска­зывало недовольство таким возвы­шением ненавистного фаворита. Гвардия роптала. Антон Ульрих по­пытался заявить о своём праве стать правителем при малолетнем сыне. Однако Бирон на заседании Вер­ховного тайного совета публично обвинил его в посягательстве на власть. После угроз и оскорблений регент недвусмысленно предупре­дил: пусть Антон Ульрих принц и отец императора, но вместе с тем и его подданный. А потому следует принцу смириться с существующим положением вещей и сохранять верность Иоанну VI.

Отношения Антона Ульриха и Анны Леопольдовны с Бироном ни­когда не были дружественными или хотя бы уважительными. Супруги же­лали любой ценой избавиться от диктата регента. Когда ничего не по­лучилось у Антона Ульриха, за дело взялась Анна Леопольдовна. Она со­ставила заговор с фельдмаршалом Бурхардом Кристофом Минихом, и тот арестовал Бирона со всей его семьёй.

Так Анна Леопольдовна оказа­лась во главе государства с титулом правительницы. От имени сына Ио­анна Антоновича она издала указ, в котором жаловала Антону Ульриху звание генералиссимуса. Однако самолюбие принца не было удовле­творено. Он хотел управлять стра­ной, посещал Военную коллегию, требовал отчёты и документы о те­кущих делах. Терпением и выдерж­кой принц постепенно добивался своего: окружающие привыкали ви­деть в нём правителя. Но Анна Лео­польдовна не желала терпеть рядом с собой нелюбимого мужа и делить с ним власть.

По-прежнему она почти всё время проводила во дворце. В окру­жении доверенных лиц, лёжа на софе, правительница обсуждала мельчайшие детали собственных костюмов, нарядов для годовалого Иоанна Антоновича и его ново­рождённой сестры, принцессы Ека­терины. Вечера проводила за кар­точным столом. Возвращённый к русскому двору милый сердцу Анны граф Линар, австрийский и англий­ский послы, а также фаворитка императрицы Юлиана Менгден со­ставляли ей компанию. Других при­дворных на такие вечера не при­глашали.

Иногда Анне Леопольдовне приходилось заниматься и делами государственными. Появлялись ми­нистры с ворохом бумаг, и она только горестно вздыхала. Управ­лять страной Анна Леопольдовна

Анна Иоанновна и Анна

Леопольдовна в карете.

81

АНТОН УЛЬРИХ БРАУНШВЕЙГ-БЕВЕРНСКИЙ

(1714-1774)

Антон Ульрих появился на свет в семействе герцога Фердинанда Альб­рехта Брауншвейг-Бевернского, правителя небольшого немецкого го­сударства. Русская императрица Анна Иоанновна выбрала принца в супруги для своей племянницы Анны Леопольдовны Мекленбургской и пригласила его в Петербург, куда он и прибыл в 1733 г. Антон Ульрих, невысокий худощавый светловолосый юноша, был робок и от вол­нения немного заикался. Кроме родного немецкого он знал и фран­цузский язык.

Государыня приветливо встретила Антона Ульриха. По прика­занию Анны Иоанновны жениха и невесту начали вместе обучать у духовника принцессы - Феофана Прокоповича: будущим супругам нужно было привыкнуть друг к другу.

Почти одновременно с принцем при русском дворе появился сак­сонский посланник граф Линар. Он пленил Анну Леопольдовну привле­кательной внешностью и изысканными манерами. К жениху принцесса стала относиться подчёркнуто холодно, даже с презрением.

Шесть лет длилось мучительное жениховство принца. Он стра­дал от пренебрежения невесты, грубости и жестокого обхождения придворных. Особенно оскорбительно вёл себя с ним всесильный Э. И. Бирон (1690-1772). В своё время он пытался женить на Анне Леопольдовне собственного сына, но этому воспротивилась императ­рица, и фавориту пришлось уступить. Подобного поражения Бирон не мог простить Антону Ульриху и до конца оставался его врагом.

В эти годы Антон Ульрих воевал волонтёром в русской армии под знамёнами фельдмаршала графа Б. К. Миниха, прослыл человеком не­устрашимым и отличился при взятии турецкой крепости Очаков.

Наконец в историю затянувшегося сватовства Антона Ульриха вмешалась Анна Иоанновна. Графа Линара отослали на родину, пос­ле чего был назван день венчания. После свадьбы молодым супругам назначили ежегодное содержание в 200 тыс. рублей и официально утвердили их статус при дворе.

12 августа 1740 г. у Анны Леопольдовны и Антона Ульриха ро­дился первенец, которого ожидали с нетерпением. Через два месяца императрица объявила его наследником престола. Вскоре она умер­ла, и Анна Леопольдовна стала правительницей при малолетнем сыне-императоре. А в этом же году Антон Ульрих был провозглашён ге­нералиссимусом российских войск и вскоре получил титул Императорское Высочество.

Однако в результате переворота в пользу Елизаветы Петровны Брауншвейгское семейство отправилось в далёкую ссылку. Смерть Анны Леопольдовны ничего не изменила для Антона Ульриха и четве­рых детей, трое из которых появились на свет уже после ареста отца и матери.

Антон Ульрих пытался убедить Елизавету, что ни он, ни его дети не представляют для неё никакой опасности; клялся, что никто из них никогда не будет претендовать на российский престол. Всё напрасно: их стерегли ещё строже.

В 1762 г. к власти пришла Екатерина II. Содержание Брауншвейгского семейства сразу значительно улучшилось. Более того, Ека­терина II предложила Антону Ульриху свободу. Он мог ехать в свои владения, но дети его должны были оставаться в России в том же положении. Принц предпочёл неволю. И вновь он обратился к импе-

явно не умела. Этим воспользова­лась её ближайшая родственница цесаревна Елизавета Петровна. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. был совершён государственный перево­рот. Анну Леопольдовну с семейст­вом арестовали. Елизавета провоз­гласила себя императрицей.

Анне Леопольдовне время от времени сообщали о подозритель­ном поведении цесаревны и её окру­жения. Но правительница не прида­вала значения слухам. Затем Антон Ульрих стал убеждать её арестовать Лестока, личного медика Елизаветы, который вызывал сильное подозре­ние. Анна, рассердившись, запретила впредь касаться этой темы.

Почему Анна Леопольдовна так упорно не верила предупреждениям о грозящей ей опасности? Может быть, зная с детства свою двоюрод­ную тётку Елизавету, весёлую, взбал­мошную, ласковую к ней, Анне, а по­том и к её сыну, она не верила в коварные замыслы принцессы? Или думала, что Елизавета, рождённая до официального брака Петра I и Ека­терины Алексеевны, не посмеет по­сягать на законные права матери царствующего императора?

Но настало время, когда и Анна Леопольдовна не могла не заметить подозрительного поведения тётки. Анна и Елизавета объяснились 23 но­ября. С обеих сторон было высказа­но много упрёков, обвинений, оп­равданий. В конце концов тётка и племянница, расплакавшись, обня­лись. Во всём они обвиняли недоб­рожелателей, которые хотели их ссоры. Успокоенная, Анна Леополь­довна удалилась к себе. Елизавета же поняла: давно задуманный перево­рот нельзя более откладывать.

Елизавета долго размышляла о том, как поступить с арестованными родственниками. Сопровождаемое конвоем Брауншвейгское семейство повезли из Петербурга в Ригу. Пер­воначально думали отправить их в Германию, сохранив за Анной Лео­польдовной и Антоном Ульрихом

82

все награды и фамильные драго­ценности.

В Риге Анна Леопольдовна под­писала присяжный лист на верность императрице в надежде, что это ус­корит их освобождение и отъезд из России.

Однако Елизавета переменила своё решение. До 1744 г. пленники оставались под охраной в окрестно­стях Риги, а потом их выслали в го­род Ранненбург Рязанской губернии, где когда-то было имение А. Д. Меншикова.

Оттуда Брауншвейгское семейст­во отправили в Соловецкий монас­тырь, предварительно отняв у Анны Леопольдовны старшего сына - сво­его первенца она больше никогда не видела. Их везли без остановок, в за­крытых возках, по плохим дорогам, в снег и дождь.

Но на Соловецкие острова они так и не попали. Из-за морозов была сделана остановка в Холмогорах, где пленники и остались. Их разместили в архиерейском доме. Анна Лео­польдовна и не подозревала, что её сын-император находится здесь же, рядом. Его судьба осталась для роди­телей неизвестной. Лишь в начале

Антон Ульрих в Петербурге по приглашению Анны Иоанновны.

ратрице, называя себя и своих детей «пылью и прахом» у её ног. Ещё и ещё раз уверял Екатерину в том, что его дети невиновны. Почти в каждом обращении к императрице он просил как о единственной ми­лости позволения учить детей чему-нибудь.

Екатерина любезно отвечала ему, что нужно подождать ещё немного.

Со временем к просьбам отца присоединили свои послания и дети. Они красиво писали и умно излагали мысли. Екатерина была удивлена.

Граф Панин, ведавший делами Брауншвейгской фамилии, в сво­их письмах к архангельскому гражданскому губернатору Головцыну спрашивал, кто же всему этому научил детей Антона Ульриха. И Головцын отвечал, что, по словам их отца, дети учились русской грамо­те по церковным книгам, «указам, челобитным и ордерам».

Антон Ульрих так и не дождался от императрицы освобождения своей семьи. Здоровье его ухудшалось. Он стал терять зрение и в конце концов ослеп.

Когда Антон Ульрих умер (по некоторым данным - в 1776 г.), его тело в простом деревянном гробу опустили в могилу, вырытую караульными солдатами во дворе архиерейского дома в Холмогорах, где долгие годы прожил Антон Ульрих с семейством. Солдатам было строго приказано молчать как о смерти принца, так и о месте его погребения.

А что же дети Антона Ульриха и Анны Леопольдовны? В 1 778 г. в Холмогоры приехал генерал-губернатор Архангельского края Мельгунов, на чьём попечении находились оставшиеся в живых узники.

В послании к императрице он описал их внешность. Екатерине - 38 лет, и она похожа на отца, но полученная в младенчестве во время ареста травма навсегда сделала её глухой, кривобокой и косноязычной. Поэтому братья и сестра объясняются с ней знаками и мимикой. Прин­цессе Елизавете 36 лет, ростом и лицом она похожа на мать, а своим умом и обхождением превосходит сестру и братьев, которые ей во всём повинуются. Пётр, 35 лет, горбат и крив. Алексей, 34 лет, белокур и молчалив, а поведение их «прилично только малым детям».

Прощаясь с Брауншвейгским семейством, Мельгунов спросил об их желаниях. Принцесса Елизавета за всех ответила, что, когда был жив отец, им хотелось «вольности, а теперь они ничего не хотят». «Мы здесь родились, - говорила Елизавета, - привыкли и застарели, теперь боль­шой свет не только для нас не нужен, но и будет тягостен; мы даже не знаем, как обходиться с людьми, а научиться тому уже поздно».

Прошло несколько лет. У императрицы было уже двое внуков, великие князья Александр и Константин. Династия упрочилась. Те­перь уже никто не стал бы всерьёз рассматривать принцев Брауншвейгских в качестве претендентов на российскую корону. И Екате­рина решила их отпустить.

Весной 1 780 г. она обратилась к королеве Дании и Норвегии Юлиане Марии, сестре Антона Ульриха, с предложением прислать к ней детей её брата. Она обещала выплачивать им достойные пенсии и в дальнейшем выполнила своё обязательство.

В ночь с 26 на 27 июня того же года принцев и принцесс Брауншвейгских под усиленной охраной, тайно отправили на речном судне по Двине из Холмогор в Новодвинскую крепость.

Оттуда они отплыли на корабле «Полярная звезда» в норвеж­ский порт Берген. Только к середине октября семейство наконец до­бралось до маленького ютландского городка Горсенса, который был выбран местом их жительства.

83

Арест Анны Леопольдовны.

1756 г . по распоряжению императ­рицы мальчика тайно увезли из Холмогор в Петербург.

В ссылке муж неоднократно укорял Анну в том, что она не за­ботилась о безопасности и бла­гополучии как собственном, так и императора. На упрёки бывшая пра­вительница неизменно отвечала: она не видит поводов для раская­ния, так как ей удалось предотвра­тить кровопролитие.

Несчастная женщина проявляла удивительную твёрдость духа в по­стигших её бедах. Умерла Анна Лео­польдовна в 1746 г. от родильной горячки, оставив на руках Антона Ульриха четверых детей. Тело её по распоряжению императрицы Елиза­веты Петровны привезли в Петер­бург и похоронили с почестями в Александро-Невской лавре.

Со смертью Анны Леопольдов­ны трагедия Брауншвейгского се­мейства не закончилась. Её мужу и детям предстояло прожить в заклю­чении ещё долгие годы, а обретя сво­боду, тяготиться ею, привыкнув к плену, и вспоминать о прошлом как о счастливых временах.

ИОАНН АНТОНОВИЧ. ДЕРЖАВНЫЙ МЛАДЕНЕЦ

(1740-1764)

Наследник российского престола Иоанн Антонович родился 12 авгу­ста 1740 г. Императрица Анна Иоанновна, не знавшая, кому передать престол, бездетная и тяжело боль­ная к тому времени, долго ждала этого события.

Вскоре императрица умерла. Согласно манифесту, изданному Анной Иоанновной в 1731 г., Иоанн Антонович стал самодержцем все­российским Иоанном VI. До его со­вершеннолетия правителем назна­чался фаворит императрицы - Бирон. Его правление продолжа­лось менее месяца, затем он был арестован и отправлен в ссылку. Правительницей России была объ­явлена мать Иоанна - Анна Лео­польдовна Брауншвейг-Бевернская. На роль главы такого государст­ва, как Россия, Анна Леопольдовна подходила менее всего: она не зна­ла, что делать с полученной властью, и откровенно тяготилась государ­ственными обязанностями. Заботы о собственном ребёнке представля­лись ей куда важнее государствен-

84

ных дел. Мать наследника престола без конца заказывала различную ме­бель для детской комнаты, придумы­вая, как дороже и затейливее её уб­рать. В покоях Иоанна Антоновича были маленькие креслица и табуре­ты, обитые для безопасности ребён­ка мягкой фланелью, шерстью, бар­хатом и украшенные серебряным позументом. Когда малыш подрос и начал ходить, для него изготовили специальные детские деревянные ходульки на колёсиках. Когда у Анны Леопольдовны в 1741 г. родилась дочь Екатерина, ко дню крещения малышке сшили голубое атласное платьице, крошечные чепчики из белой тафты, два верхних платья из жёлтого атласа и другие наряды.

Так, в заботах о детях, скорее напоминавших игру в куклы, в свет­ских развлечениях правительница и её семья встретили ночь с 24 на 25 но­ября 1741 г., когда великая княж­на Елизавета Петровна совершила дворцовый переворот, оборвавший эту по-своему счастливую и безза­ботную жизнь. 30 гвардейцев ворва­лись в покои правительницы. Они опрокинули ночник, и всё погру­зилось в кромешную тьму... Проснув­шиеся Анна и её супруг не могли понять, что происходит. Наконец принесли свечу. Анне разрешили одеться, а её мужа, принца Антона Ульриха, завернули в одеяло и бро­сили в сани, стоявшие у крыльца.

Солдатам был дан приказ не бу­дить и не пугать напрасно детей, спавших в соседней комнате. Гвар­дейцы столпились вокруг детских колыбелей и старались не шуметь. Так прошёл час. Наконец, маленький Иоанн зашевелился и заплакал, а солдаты стали спорить, кому нести ребёнка. Его кормилица, каждый миг ожидая расправы, взяла на руки ма­лыша, заходившегося в крике, завер­нула его в полу собственной шубы и так пошла в окружении конвоя к поджидавшим их саням. Один солдат выхватил из колыбельки новорож­дённую сестру Иоанна, принцессу Екатерину. Он сделал это так нелов­ко, что уронил девочку на пол, после чего она на всю жизнь осталась глу­хой и кривобокой.

Елизавета издала несколько манифестов, доказывая, что у неё больше прав на русский престол, чем у Иоанна и его матери. Импе­ратрица публично заявила, что Брауншвейгское семейство будет с по­чётом отправлено за границу, в Германию, и даже распорядилась везти их к западной границе Рос­сии. Доехали они только до Риги, где их и арестовали. С тех пор о каждом шаге и слове, произнесён­ном кем-либо из пленников, импе­ратрице немедленно доносили.

Шли годы. Одна тюрьма сме­нялась другой. Когда было приказа­но доставить узников в Ранненбург, начальник конвоя, плохо знавший географию, чуть было не завёз их в Оренбург. Последним пристанищем Брауншвейгского семейства стал ар­хиерейский дом в Холмогорах. Ма­ленького Иоанна отделили от ро­дителей. Они так и не узнали, что произошло с ребёнком, а он 12 лет прожил довольно близко от родите­лей, братьев и сестёр, даже не дога­дываясь об этом.

В 1756 г. Иоанна привезли в Шлиссельбургскую крепость. Там его пытались убедить в том, что он не император Иоанн, а просто сын не­известных родителей и зовут его Григорий. Но он упорно твердил своё: «Я - Иоанн, самодержец всея Руси». В один из дней 1756 г. Елиза­вета пожелала посмотреть на Иоанна. Она увидела плохо одетого юношу,

Анна Леопольдовна

с императором Иоанном Антоновичем

на руках. Литография.

85

худощавого, с белокурыми волосами, матово-белой кожей, орлиным но­сом и большими серо-голубыми гла­зами. Сильно заикаясь, он говорил, что «Иоанн умер, а сам он - небес­ный дух». Императрица сочла его душевнобольным. Охранники каж­дый раз доносили, что «арестант здо­ров, только в уме помешался». В доказательство они сообщали, что временами заключённый буйствует, бросается на караульных, кричит и бранится с ними.

Когда к власти пришла Екате­рина И, она поручила наблюдение за Иоанном Антоновичем крупному го­сударственному деятелю Н. И. Па­нину, который составил подробную инструкцию, как содержать узника. В ней особо оговаривалось, что при попытке освободить его, предприня­той кем-либо, охрана должна немед­ленно умертвить арестанта.

Казалось, правительство сдела­ло всё, чтобы забылось само имя Иоанна, но это было не так. Любой человек, сколько-нибудь недоволь­ный правлением императрицы Ели­заветы Петровны, а потом и Екатери­ны Алексеевны, вспоминал о нём. Находились и те, кто пытался перей­ти от слов к делу.

В 1742 г. камер-лакей Александр Турчанинов составил заговор. Его участники намеревались низложить Елизавету и её наследника Петра Фё­доровича и возвратить престол за­конному императору Иоанну. Заго­вор раскрыли, Турчанинов был бит кнутом и с вырванными ноздрями и языком сослан далеко в Сибирь, в Охотский острог.

Через некоторое время ко дво­ру прусского короля, сильнейшего в Германии правителя Фридриха II, женатого на родной тётке несчаст­ного Иоанна Антоновича, бежал то­больский купец Иван Зубарев. Он намеревался поднять бунт среди раскольников, живших в Архангель­ском крае. А в это время немцы под видом купцов приплыли бы морем к Архангельску и освободили Иоан­на Антоновича. Пруссия не пошла на эту авантюру.

В правление Екатерины И плен­ника вновь пытались освободить. Подпоручик Смоленского пехотного полка Василий Яковлевич Мирович, нёсший службу в Шлиссельбургской крепости, и его друг поручик Великолуцкого пехотного полка Аполлон Ушаков задумали вернуть импера­торскую корону Иоанну.

Они договорились осущест­вить свой план (вызволить из тем­ницы Иоанна), когда Екатерина II отлучится из Петербурга. Мирович должен был составить подложный указ от имени императрицы и пере­дать его Ушакову. Предполагалось, что в форме подполковника тот явится в крепость во время дежур­ства Мировича и потребует по под­дельному указу передать ему заклю­чённого.

Однако их план неожиданно расстроился: Ушаков погиб. Тогда Мирович решил действовать само­стоятельно. В ночь своего дежурства

Арест Э. И. Бирона.

86

с 4 на 5 июля 1764 г. он попытался договориться с охранявшими Иоан­на офицерами. Те уклонились от раз­говора и дали знать властям. Тогда Мирович скомандовал солдатам: «К ружью!».

Мирович поставил караульных у всех ворот Шлиссельбургской крепо­сти, приказав никого не впускать. Вышедшего на шум коменданта кре­пости полковника Бередникова он ударом кулака свалил с ног. Собрав­шимся солдатам зачитал собственно­ручно написанный манифест как бы от имени Иоанна Антоновича - за­конного императора. Затем, подкатив крепостную пушку, он вместе с солда­тами попытался взять штурмом поме­щение, где содержался несчастный узник. Охрана поняла, что ей не вы­держать натиска Мировича, и стала действовать по инструкции: Иоанн был убит.

Мирович сдался подошедшим к крепости правительственным вой­скам. Своим соучастникам-солдатам он сказал, что за всё будет отвечать один. Его судили и приговорили к смертной казни. Г. Р. Державин, ко­торый был очевидцем расправы, спустя некоторое время писал: «На­род, стоявший на высотах домов и на мосту, не обыкший видеть смертной казни и ждавший почему-то мило­сердия государыни, когда увидел голову в руках палача, единогласно ах­нул и так содрогся, что от сильного движения мост поколебался и пери­ла обвалились». Княгиня Е. Р. Даш­кова утверждала, что за границей случившееся приписывали ужасной интриге Екатерины II, которая обе­щаниями облагодетельствовать Мировича склонила его на этот посту­пок, а затем предала поручика.

Тело Иоанна Антоновича, кото­рому в момент смерти не исполни­лось и 24 лет, тогда же было тайно погребено в Шлиссельбургской кре­пости, чтобы никто и никогда не на­шёл его могилы.

Свидание императрицы Елизаветы Петровны и Иоанна Антоновича.

ЕЛИЗАВЕТА ПЕТРОВНА. ИЗЯЩНОЕ ПРАВЛЕНИЕ

(1709-1761)

Дочь Петра I и будущей императри­цы Екатерины Алексеевны появи­лась на свет 18 декабря 1709 г. В этот день русские войска, победите­ли в Полтавском сражении, развер­нув знамёна, торжественно вступа­ли в Москву. Получив радостное известие о рождении дочери, Пётр устроил в её честь трёхдневное празднество. Царь очень любил

свою вторую семью. Привязанность к близким у него, человека властно­го и сурового, принимала порой трогательные формы. В письмах к жене он передавал привет «четвер­ной лапушке» - это было семейное прозвище Елизаветы в ту пору, ког­да она ещё ползала на четвереньках. Летом 1710 г. Пётр плавал по Бал­тике на паруснике «Лизетка» - так

87

И. Никитин. Портрет Елизаветы Петровны (девочки).

он называл крошечную цесаревну. В возрасте двух лет она вместе с че­тырёхлетней сестрой Анной при­сутствовала на свадьбе своих ро­дителей.

Петр рано начал отдельно пи­сать царевнам, поощряя их подоб­ным образом к овладению грамо­той. Елизавета научилась читать и писать, когда ей не исполнилось и восьми лет. Пётр I видел в своих дочерях орудие дипломатической игры и готовил их к династическим бракам, чтобы укрепить междуна­родное положение России. А пото­му он прежде всего обращал внима­ние на изучение ими иностранных языков. Елизавета в совершенстве знала французский, говорила на не­мецком и итальянском языках. Кро­ме того, царевен обучали музыке, танцам, умению одеваться, этикету. С детства Елизавета страстно полю­била танцы, и в этом искусстве ей не было равных.

Ещё в 1720 г. отец попытался устроить брак Елизаветы с француз­ским королём Людовиком XV, её од­ногодком. Но в Версале сдержанно отнеслись к предложению русской стороны из-за происхождения ца­ревны: её мать была простолюдинка, в момент рождения дочери не состояла в браке с царём. Позднее Ели­завета была сговорена за Карла Авгу­ста Голштинского, но он умер, так и не успев стать её мужем.

Положение юной Елизаветы при дворе и в государстве резко из­менилось в 1727 г. Прежде жизнь по­ходила на сказку. Её окружало моло­дое общество, где она царила не только по праву высокого проис­хождения, но и благодаря личным достоинствам. Быстрая на выдумки, приятная в обхождении, Елизавета была душой этого общества. От ро­дителей она получала достаточно денег, чтобы удовлетворить свою страсть ко всякого рода развлечени­ям. В её окружении всё бурлило ве­сельем, она была вечно занята: по­ездки по Неве и за город, маскарады и балы, постановки спектаклей, му­зицирование, танцы... Это непрерыв­ное и безоглядное упоение жизнью кончилось, когда умерла мать Елиза­веты, императрица Екатерина I.

При дворе Анны Иоанновны цесаревне оказывались полагаю­щиеся ей почести. Однако Елизаве­та чувствовала себя чужой в царском семействе. Отношения её с двою­родной сестрой-императрицей не отличались теплотой. Анна Иоанновна назначила Елизавете более чем скромное содержание, и царев­на, ранее не знавшая счёта деньгам, теперь постоянно испытывала в них нужду. Предполагают, что императ­рица не могла забыть своего унизи­тельного положения в Митаве, когда она из-за вечной нехватки средств весьма часто обращалась с мольбами о помощи к родителям Елизаветы и далеко не всегда получала просимое. А потому и царевне при ней жилось несладко.

Раздражала некрасивую и туч­ную Анну редкая привлекательность молодой кузины. Грациозная, всегда со вкусом одетая и остроумная, Ели­завета блистала на придворных це­ремониях и празднествах. Рядом с ней необщительная и хмурая импе­ратрица сильно проигрывала.

И наконец, Анну Иоанновну тревожили права Елизаветы на рос­сийскую корону. Императрица виде­ла в своей родственнице серьёзную

88

Елизавета Петровна во главе гвардейцев на пути в Зимний дворец.

Парадный въезд императрицы Елизаветы Петровны в Москву. Гравюра середины XVIII в.

соперницу и не на шутку опасалась государственного переворота в её пользу, Анна распорядилась уста­новить за цесаревной слежку. Что­бы избавиться от Елизаветы, её хо­тели либо выдать замуж куда-нибудь подальше от Петербурга и за «безо­пасного» принца, либо насильно сделать монахиней. Подходящего жениха так и не подыскали. А угро­за пожизненного заточения в мона­стыре для Елизаветы стала кошма­ром, от которого она избавилась, только взойдя на престол.

Цесаревна вынуждена была вес­ти себя крайне осторожно. Любое необдуманно сказанное слово - ею или кем-то из близких ей людей - могло привести к катастрофе. Она подчёркнуто не интересовалась по­литикой.

И тем не менее опасения Анны Иоанновны не были лишены осно­вания хотя бы потому, что дочь Петра 1 любили в гвардии. Она часто посещала казармы Преобра­женского и Семёновского полков. Знакомые гвардейские офицеры и солдаты нередко просили Елизаве­ту быть крёстной матерью их детей, и она охотно выполняла их по­желания. Именно в среде гвардии Елизавета нашла своих горячих сто­ронников, с помощью которых в ноябре 1741 г. захватила власть в государстве.

ИМПЕРАТРИЦА ЕЛИЗАВЕТА В КРУГУ ЕЁ ДОВЕРЕННЫХ ЛЮДЕЙ

В обществе жила память о Петре Ве­ликом, и в годы непопулярного правления Анны Иоанновны в ши­роких слоях столичного населения росли симпатии к его дочери - Елизавете. Она обладала весьма ценными для правителя качества­ми, которые выделял впоследствии

Неизвестный художник. Портрет Елизаветы Петровны.

90

знаменитый российский историк XIX в. С. М. Соловьёв. «Весёлая, без­заботная, страстная к утехам жизни в ранней молодости, - писал он, - Елизавета должна была пройти че­рез тяжкую школу испытаний и прошла её с пользою. Крайняя ос­торожность, сдержанность, внима­ние, уменье проходить между тол­кающими друг друга людьми, не толкая их, - эти качества... Елиза­вета принесла и на престол... На­следовав от отца уменье выбирать и сохранять способных людей, она призвала к деятельности новое по­коление русских людей, знамени­тых при ней и после неё, и умела примирять их деятельность...»

С первых дней правления Ели­заветы при императрице сложился крут её давних приверженцев, заняв­ших все важнейшие государствен­ные и придворные посты.

Страстная любовь к народным песням стала причиной внимания Елизаветы к Алексею Григорьевичу Разумовскому. Украинский казак, ред­костный красавец, он попал в Петер­бург благодаря своему великолепному басу. Его взяли в придворные певчие ещё в 1731 г. Взойдя на престол, Ели­завета Петровна пожаловала безрод­ному Разумовскому графский титул и звание генерал-фельдмаршала, а в 1742 г ., как утверждают многие исто­рики, тайно с ним обвенчалась. Слу­хи об этом браке неизбежно рождали и легенды о якобы существовавших детях Елизаветы и Разумовского - на­пример, княжне Таракановой и даже о целой семье Таракановых.

Одним из ближайших помощни­ков императрицы был Михаил Илла­рионович Воронцов. Вице-канцлер с 1744 г., он сменил А. П. Бестужева на посту канцлера империи в 1758 г. Го­сударыня вернула из ссылки и при­близила к себе оставшихся в живых князей Долгоруковых, графа П. И. Му­сина-Пушкина и нескольких других русских вельмож, пострадавших во времена правления Анны Иоанновны. Елизавета убрала иностранцев со всех ключевых постов в государстве, но вовсе не собиралась изгонять из стра­ны иностранных специалистов, в ко­торых остро нуждалась Россия.

Граф

М. И. Воронцов. С гравюры Г. Ф. Шмидта.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ

Разработка внешнеполитической про­граммы и русская дипломатия елиза­ветинской эпохи в основном связаны с именем проницательного и опытно­го государственного деятеля канцлера Алексея Петровича Бестужева. По его инициативе весной 1756 г. для рас­смотрения вопросов внешней поли­тики и руководства боевыми дейст­виями во время общеевропейской Семилетней войны 1756-1763 гг. был учреждён новый правительственный орган - Конференция при высочай­шем дворе (постоянное совещание высших сановников и генералитета в составе десяти человек). С проблемами русско-шведских отношений Бестужев столкнулся в конце 1741 г., когда его назначили на пост вице-канцлера. Оправившаяся после по­ражения в Северной войне Швеция надеялась взять реванш и на полях сражений пересмотреть условия Ништадтского мира, согласно которому Россия отторгла шведские владения в Прибалтике. Летом 1741 г. началась русско-шведская война, закончив­шаяся полным разгромом шведской

Коронационный бокал «Виват императрице Елизавете Петровне». Середина XVIII в.

91

Титульный лист программы «увеселений» Елизаветы Петровны по случаю подписания мира со шведами. 1744 г.

армии. В августе 1743 г. в Або (Фин­ляндия) был подписан мирный дого­вор: шведское правительство подтвер­дило условия Ништадтского мира, заключённого Петром I.

Семилетняя война, в которой Россия с целью территориальных приобретений сражалась на стороне Франции и Австрии против Пруссии и Великобритании, после отставки Бестужева велась уже при М. И. Во­ронцове - его преемнике. В начале 1758 г. русские войска вошли в Вос­точную Пруссию и заняли Кенигс­берг. В августе следующего года в сражении при Кунерсдорфе прус­ская армия потерпела поражение, а в сентябре 1760 г. русские войска вступили в Берлин, который затем вынуждены были покинуть из-за не­согласованности действий союзни­ков. Победы русской армии имели решающее значение для разгрома Пруссии, чьи вооружённые силы считались тогда лучшими в Европе.

Штоф. Зелёное стекло, роспись. Россия. 1742 г.

ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ

Вступая на престол, Елизавета про­возгласила себя продолжательницей дела своего великого отца. Следование петровским «началам» обус­ловило, в частности, интерес им­ператрицы к экономическим во­просам, развитию промышленности и торговли. Поощряя дворянское предпринимательство, Елизавета повелела в 1753 г. учредить Дво­рянский заёмный банк, выдававший ссуды помещикам под залог земли. В 1754 г. был основан Купеческий банк. Быстрыми темпами создава­лись новые мануфактуры (промыш­ленные предприятия). В Ярославле и Серпухове, Иркутске и Астрахани, Тамбове и Иванове, в дворянских имениях мануфактуры производили сукно и шёлк, парусину и канаты. В помещичьих хозяйствах широкое распространение получило вино­курение.

Важные последствия имело ре­шение правительства Елизаветы, при­нятое в 1753 г., об отмене внутренних таможенных пошлин, которые взима­лись по городам и дорогам России издревле. В результате этой реформы удалось покончить с экономичес­кой раздробленностью России. Это был смелый по тем временам шаг. Во Франции, например, внутренние та­можни перестали существовать лишь в ходе революции конца XVIII в., а в Германии - в 30-х гг. XIX в.

Елизавета значительно расшири­ла права и вольности дворян. В част­ности, она отменила закон Петра I о недорослях, по которому дворя­не должны были начинать военную службу с юных лет солдатами. При Елизавете детей записывали в соот­ветствующие полки уже с рождения. Таким образом, в десять лет эти юнцы, не зная службы, становились сер­жантами, а в полк являлись уже 16-17--летними капитанами.

В период правления Елизаветы Петровны сложились благоприят­ные условия для развития русской культуры, прежде всего науки и об­разования.

Академия наук участвовала в ор­ганизации географических экспеди­ций на Дальний Восток с целью под­робного изучения северо-восточных границ Российской империи. В сере­дине XVIII в. появились четырёхтом­ное сочинение натуралиста И. Г. Гме-

92

лина «Флора Сибири» с описанием 1200 растений и первый в России эт­нографический труд «Описание зем­ли Камчатки», принадлежавший перу С. П. Крашенинникова.

Указ 1744 г. «О соединении в губерниях школ в одно место и обу­чении в них всякого чина людей...» облегчил доступ в училища детям из непривилегированных слоев населе­ния. В 40-50-е гг. к существовавшей с 1726 г. первой гимназии в Петер­бурге прибавились ещё две - при Московском университете (1755 г.) и в Казани (1758 г.). В 1752 г. Навигацкую школу, основанную Пет­ром I, реорганизовали в Морской шляхетский кадетский корпус, где готовили офицеров российского во­енно-морского флота.

25 января 1755 г. Елизавета подписала указ об основании Мос­ковского университета. Распростра­нение университетского образова­ния в России было заветной мечтой российского учёного и просветителя М. В. Ломоносова. Склонив на свою сторону вице-канцлера М. И. Во­ронцова и ещё более влиятельного фаворита И. И. Шувалова, Ломоно­сов составил проект открытия уни­верситета в Москве. В одном ряду с этим событием стоит учреждение в 1756 г. русского профессионального театра Фёдора Волкова и Александра Сумарокова, а в 1758 г. - Академии художеств.

Возникновение интереса к изящ­ным искусствам в русском обществе времён Елизаветы Петровны напря­мую связано со страстным увлечени­ем ими самой императрицы. Можно сказать, профессиональный театр, опера, балет, хоровое пение вышли из стен её дворца. Даже в тяжёлые для молодой Елизаветы годы правления Анны Иоанновны при «малом дворе» цесаревны ставилось множество спек­таклей. Участвовали в них её придвор­ные и певчие. Пьесы были «на злобу дня». В аллегорической форме они рассказывали о печальной судьбе полуопальной царевны, политиче­ском положении в стране. Интерес к театру Елизавета не утратила и буду­чи императрицей. Она наслаждалась спектаклями, даже если видела их

ИВАН ИВАНОВИЧ ШУВАЛОВ

Одной из самых ярких фигур елизаветинского царствования бесспор­но был Иван Иванович Шувалов, оставивший заметный след в исто­рии Российской империи. Его карьера развивалась стремительно. Выходец из небогатой и незнатной дворянской семьи, он в конце 40-х гг. оказался при дворе императрицы благодаря покровительству своих двоюродных братьев: они занимали важные посты в правительстве Елизаветы Петровны. Молодой красавец паж с мягкими манерами вскоре обратил на себя благосклонное внимание 40-летней императ­рицы. Новый фаворит надолго сохранил влияние на Елизавету. Не занимая видного места в придворной чиновной иерархии (он упорно отвергал не раз предлагаемые ему титулы, звания, награды), Шувалов в последние годы царствования Елизаветы Петровны фактически дер­жал в руках все нити управления империей. Без его одобрения не принималось ни одного сколько-нибудь важного решения, касавше­гося внешней и внутренней политики.

Особенно значительной оказалась роль Шувалова в культурной жизни русского общества. Он получил домашнее воспитание, но в дальнейшем страстная любовь к чтению сделала его одним из образо­ваннейших людей своего времени. Отдавая дань веку Просвещения, Иван Иванович увлекался французской философией и литературой, состоял в переписке с Вольтером, оказывал поддержку некоторым оте­чественным журналам просветительского направления. Он собрал пре­красную библиотеку, которая постоянно пополнялась новинками из Парижа, коллекционировал произведения живописи, покровительст­вовал наукам и искусствам.

Придавая огромное значение просветительской миссии госу­дарства, Шувалов разработал целую программу действий в этой об­ласти, отчасти выполненную им в 50-е гг. С его именем связано от­крытие в 1 755 г. Московского университета. Хотя инициатива создания в России такого высшего учебного заведения принадлежала выдаю­щемуся учёному, поэту и просветителю М. В. Ломоносову, без могу­щественной поддержки Шувалова этот проект едва ли удалось осуще­ствить. Известна роль Ивана Ивановича как первого куратора университета: он решал разнообразные вопросы, связанные с орга­низацией учёбы и быта студентов; добился для университета статуса автономии (независимости от местных властей). Его щедротами была основана существующая до сих пор университетская библиотека.

Много сделал Шувалов и для «выращивания» отечественной ху­дожественной интеллигенции. Он был основателем и первым прези­дентом Академии художеств, открытой в 1757 г. Он пригласил из-за рубежа высокопрофессиональных мастеров и наладил процесс обу­чения. Академия получила от него в дар библиотеку и коллекцию жи­вописи из 104 полотен выдающихся европейских художников. Этот вельможа обладал удивительной способностью находить и пестовать таланты. Одним из таких открытий стал придворный истопник Федот Шубин - в будущем знаменитый скульптор.

Шувалов планировал организовать в России систему высшего образования, а для подготовки к изучению университетских дисцип­лин - сеть общеобразовательных школ (гимназий) в губернских го­родах. Но осуществить свой замысел ему не удалось. Со смертью Елизаветы Петровны власть и влияние этого замечательного государ­ственного деятеля ушли в прошлое.

93

Зимний дворец

в Санкт-Петербурге.

Большой

Царскосельский

дворец.

неоднократно. Особенно популярны в России середины XVIII в. были пьесы А. П. Сумарокова.

Не только торжества и праздни­ки, но и обычные застолья Елизаветы Петровны обязательно сопровожда­лись игрой оркестра и пением при­дворных музыкантов. Как пишет из­вестный историк Е. В. Анисимов, «в елизаветинское время музыка стала составной и непременной частью жизни дворца и петербургского дво­рянства». Императорский оркестр из высокопрофессиональных италь­янских и немецких музыкантов ис­полнял произведения западноевро­пейских композиторов. Давались и концерты: рассчитанные первона­чально на придворное общество, они позже стали публичными. Посещать их могли и горожане. На этих концер­тах русские слушатели познакоми­лись с арфой, мандолиной, гитарой.

Пышно расцвела при дворе итальянская опера. На устройство спектаклей средств не жалели. Это были величественные представления с балетными номерами и деклама­цией, производившие неизгладимое впечатление на зрителей. В спектак­лях наряду с итальянскими музыкан­тами и артистами были заняты и мо­лодые русские певчие. Исполнение ими трудных итальянских арий вы­зывало восторг слушателей. В балет­ных постановках всё чаще стали по­являться русские танцовщики. Так закладывались основы русской национальной оперы и балета.

Елизавету весьма заботил внеш­ний вид Москвы и Петербурга. Она

издала немало указов, касающихся облика и быта обеих столиц. Дома в этих городах должны были возво­диться по определённым планам. Из-за частых пожаров в Москов­ском Кремле и Китай-городе запре­щалось строить деревянные здания; извозчикам не разрешалась быст­рая езда по городским улицам и т. д. Немало замечательных памятников зодчества относится ко времени правления Елизаветы, в том числе Зимний дворец в Петербурге, Боль­шой дворец в Петергофе, Большой Царскосельский дворец, собор Смольного монастыря, дворцы ели­заветинских вельмож Воронцова, Строганова и Штагельмана в Пе­тербурге. Все эти шедевры созданы архитектором В. В. Растрелли. В 1755 г. по приказу императрицы была привезена из Петербурга и смонтирована в Царскосельском дворце знаменитая Янтарная ком­ната (кабинет), подаренная в своё время Петру I прусским королём Фридрихом Вильгельмом I.

ПОРТРЕТ ИМПЕРАТРИЦЫ

Современники оставили немало вос­поминаний о дочери Петра Велико­го. Приверженцы и недруги импе­ратрицы, люди, знавшие её много лет, и те, кто видел государыню толь­ко мельком, - все они утверждали, что Елизавета в молодости и зрелом возрасте поражала необычайной, ос­лепительной красотой. Французский дипломат Кампредон так писал о

94

юной цесаревне, которую прочили в супруги Людовику XV: «Всё в ней но­сит обворожительный отпечаток, можно сказать, что она совершенная красавица по талии, цвету лица, гла­зам и изящности рук. Если её свобод­ное обращение удивит с первого раза французский двор, то вместе с тем и очарует его». А вот впечатле­ние Екатерины II, которая познако­милась с Елизаветой, когда той было 34 года: «Поистине тогда нельзя было видеть в первый раз и не пора­зиться её красотой и величествен­ной осанкой. Это была женщина вы­сокого роста, хотя очень полная, но ничуть от этого не терявшая и не испытывавшая ни малейшего стесне­ния во всех своих движениях; голо­ва была также очень красива... Она танцевала в совершенстве и отли­чалась особой грацией во всём, что делала, одинаково в мужском и жен­ском наряде. Хотелось бы всё смот­реть, не сводя с неё глаз, и только с сожалением их можно было ото­рвать от неё, так как не находилось никакого предмета, который бы с ней сравнялся».

Родители не готовили Елизаве­ту к управлению государством. Её предназначением был династический брак. А потому она получила лишь те знания, которые ей могли пригодиться при каком-нибудь европей­ском дворе; уже будучи императ­рицей, она очень удивилась, когда узнала, что Великобритания - ост­ров. Благодаря хорошему музыкаль­ному слуху и голосу царевна много пела - с хором и соло. Придворных хористов для неё находили в основ­ном на Украине, которая славилась прекрасными певческими голосами. Для этого она посылала в Малорос­сию специальных агентов. Есть све­дения о песенном творчестве Елиза­веты. Её считают автором двух песен, которые дошли до наших дней. Пи­сала она и стихи.

Приятный нрав и открытость принцессы, а также образ жизни, который она вела, многих вводили в заблуждение. Елизавету долго счи­тали женщиной ветреной, добро­душной и подверженной сильным влияниям. Только наиболее проницательные из современников цеса­ревны отмечали, что «никто не мо­жет читать в её сердце».

Елизавета обладала непростым, противоречивым характером. С воз­растом это проявлялось всё отчёт­ливее. Лёгкая на подъём, она любила путешествовать. Однако «охота к пе­ремене мест» с течением времени стала чрезмерной. Государственный переворот, который Елизавета со­вершила, отобрав власть у прави­тельницы Анны Леопольдовны, на всю жизнь испугал её. Императрица безумно боялась, что её столь же лег­ко и неожиданно когда-нибудь ли­шат короны, а может быть, и жизни. Она приняла свои меры, которые порой ставили придворных в тупик. Елизавета поменяла местами день и

Г. Гроот.

Портрет Елизаветы

Петровны

с арапчонком.

95

Е. Лансере. Императрица Елизавета Петровна в Царском Селе.

Медаль на кончину Елизаветы Петровны. 1761 г.

ночь, слать она ложилась не раньше шести часов утра. Никто не мог ска­зать, когда государыня будет обедать или ужинать, никто не знал, где в эту ночь она ляжет спать. Опочиваль­ни царицы менялись почти каждую ночь. С боязнью покушения связыва­ют бесконечные перестановки и пе­рестройки покоев императрицы: там непрестанно перемещали перего­родки, двери и мебель. Немало хло­пот внешнеполитическому ведомст­ву доставляли внезапные отъезды Елизаветы из Петербурга. Это вызы­вало среди иностранных диплома­тов нежелательные толки о положе­нии в стране.

Набожность императрицы вы­зывает у историков сомнения, хотя она посещала многие храмы и оставляла им богатые вклады. Всего в её царствование зало­жили или перестроили около 40 церквей. Не раз Елизавета предпринимала пешие по­ходы на поклонение святым угодникам. Но такие походы больше походили на увесели­тельные путешествия, которые длились иногда не один месяц. Пройдя пешком несколько километров в сопровождении блестящей свиты, императрица делала останов­ку. И тогда разбивали шатры, кото­рые по убранству и удобствам ничем не отличались от дворцовых. Не­сколько дней Елизавета охотилась, ездила верхом, а то и возвращалась в город. Затем приезжала на место стоянки, и шествие возобновлялось. Императрица была суеверна: верила в колдовство, сглаз, чудеса.

В российскую историю Ели­завета Петровна вошла не только как императрица и поклонница изящ­ных искусств, но и как страстная любительница нарядов. Её гарде­роб поражал воображение. Во время московского пожара 1753 г. во двор­це императрицы сгорели четыре тысячи платьев. После её смерти Пётр III обнаружил в Летнем дворце ещё пятнадцать тысяч платьев, а так­же несколько тысяч пар обуви, более сотни неразрезанных штук богатых материй, два сундука с чулками. Ели­завета обладала несомненным вку­сом, и её наряды были необычайно элегантны. Но второй раз она, как правило, одно и то же платье не на­девала. Костюмы же меняла по два-три раза в день.

96

Многие часы посвящала цари­ца уходу за своим чудесным лицом. Исчезновение красоты с возрастом она переживала очень тяжело. Один из французских дипломатов, бывав­ший при российском дворе в по­следние годы её правления, писал, что он не знал другой женщины, которая столь же трудно мирилась с потерей молодости и красоты, как Елизавета Петровна.

Императрица почти перестала бывать в обществе, предпочитая тишину и уединение. С середины 50-х гг. здоровье её стало ухудшать­ся. Роковое обострение болезни произошло в конце 1761 г. Наследник престола Пётр Федорович и его жена Екатерина Алексеевна нахо­дились возле постели умирающей. 25 декабря в четвёртом часу дня прервалась жизнь блистательной Елизаветы.

Историки часто писали об от­сутствии в годы правления Елизаве­ты Петровны громких дел и мас­штабных преобразований. Однако первый театр, Московский универ­ситет, распространение изящных искусств, отмена смертной казни за обычные уголовные преступления, Царское Село, Зимний дворец и Смольный монастырь - это ли не облик эпохи Елизаветы!

Во второй половине XVIII в., как и в допетровские времена, в Российской империи сохранялись военизирован­ная система управления и явное по­давление общества государством. По-прежнему значительная часть жизненных сил страны уходила на бесконечные войны с Пруссией, Шве­цией, Турцией и Францией. Однако российское дворянство освободилось от тягот государственной службы и могло посвятить свой досуг про­свещению и творчеству. При Пет­ре I дворян насильно отправляли в Европу для обучения наукам, техни­ческим навыкам и военному делу. Ко времени царствования Екатери­ны II уже сложился многочисленный слой знатных людей, которые не мыслили свою жизнь вне рамок евро­пейской культуры. Появилась заме­чательная плеяда литераторов, учёных, философов. Расцвет пере­живала общественная мысль. Одна­ко идеи Просвещения, нацеленные в

Европе на преобразование всей жиз­ни общества, в России чаще всего сводились к смягчению нравов.

Все эти изменения происходили в среде русской аристократии. Мно­гомиллионной крестьянской России они были чужды. «Золотой век» рос­сийского дворянства установился благодаря тому, что усилилось крепостное право и ужесточились законы в отношении крестьян. Вос­стание Емельяна Пугачёва потряс­ло основы империи и показало кровоточащие язвы страны, плохо прикрытые модным европейским костюмом. События в Российской империи второй половины XVIII сто­летия напоминали театральный спектакль, в котором каждый ак­тёр играл не свою роль: императри­ца Екатерина II в маске «просве­щённого монарха» вложила в руки своего прославленного полководца Суворова топор и кнут, чтобы тот истреблял бунтовщиков.

Славянофилы, для которых многое из того, что было связано с личностью Петра I и его реформами, было ненавистно и неприемлемо, не раз подчеркивали и утверждали, что Петр делал из русских немцев, да и правили нами после него преимущественно немцы. Во всяком случае, когда император спросил однажды историка Барскова, чьим сыном был Павел I, и получив ответ, что, скорей всего, - графа Салтыкова, перекрестился и с облегчением выдохнул: «Слава Богу, во мне есть хоть капля русской крови!» Что касается Анны Леопольдовны, то она как раз являлась наполовину немкой (по отцу). Само ее, впрочем, очень краткое восшествие на русский престол, и то больше в качестве регентши при малолетнем сыне, императоре Иоанне Антоновиче, во многом случайно и продиктовано сложившимися к тому моменту времени политическими обстоятельствами, равно как и волей умирающей императрицы .

Биография Анны Леопольдовны (07.10.1718-07.03.1746г)

Матерью Анны Леопольдовны была царевна Екатерина Иоанновна, дочь брата , отцом – герцог Карла-Леопольд Мекленбург-Шверинский. В родном немецком Ростоке девочка прожила всего три года, после чего мать забрала ее с собой и вернулась в Россию, спасаясь от домашнего тиранства мужа. Будучи крещеной в протестантской вере, девочка стала зваться Елизаветой-Христиной. Никакого систематического образования она не получила, да и не могла получить, поскольку мать об этом не особо заботилась. Вступление на престол Анны Иоанновны изменило судьбу Елизаветы-Христины. Она, как говорили тогда, «попала в случай». Анна Иоанновна решила объявить ее наследницей и выдать замуж. Женихом стал принц Антон-Ульрих. Перейдя в православную веру, девушка и стала Анной Леопольдовной. Отношения с мужем нельзя назвать ровными. К тому же, обиженный временщик Анны Иоанновны Бирон, имевший на Анну Леопольдовну свои виды, желая выдать ее за собственного сына – Петра, портил жизнь новобрачным как мог. Усердствовали и придворные, желая угодить патрону.

После смерти Анны Иоанновны положение Брауншвейгского семейства стало совсем невыносимым, им грозила высылка в Австрию. Вступив в сговор с фельдмаршалом Минихом, Анна Леопольдовна свергла Бирона, а затем избавилась и от Миниха, передав управление делами опытному и лукавому царедворцу, поднаторевшему в интригах Остерману. Но и его торжество было недолгим. Настал черед показать себя дочери Петра – Елизавете. Она сполна воспользовалась предоставленным ей шансом. Анна Леопольдовна, став правительницей, по-прежнему оставалась ленива и апатична ко всему, кроме игры в карты и пустопорожних разговоров. Своё свержение она восприняла покорно, попросив лишь не причинять зла семье. После переездов из одной крепости в другую семейство на долгие десятилетия оказалось в Холмогорах, почти в полной изоляции от внешнего мира. За это время Анна Леопольдовна успела родить еще четверых детей, и скончалась тоже в родах. Её тело перевезли в Санкт-Петербург и там предали земле со всеми почестями. Говорят, что искренне оплакивала свергнутую соперницу. Как знать, может, так оно и было…

Судьба Брауншвейгского семейства

Рассказ об Анне Леопольдовне был бы неполон без краткой информации о судьбе остальных членов ее семьи. Муж, Антон-Ульрих, надолго пережил супругу, к концу жизни он полностью одряхлел и ослеп. Дети были дружны между собой, умудрились каким-то образом выучиться грамоте, занимались рукоделием. В Холмогорах, несмотря на режим строжайшей секретности, знали о царственных узниках и жалели их. Наконец, Екатерина II оказала детям Антона Ульриха и Анны Леопольдовны милость, выпустив их за границу, в Данию. Оказавшись там, будучи абсолютно неприспособленными к нормальной жизни, они один за другим ушли из жизни.

, Архангельская область , Россия

Род: Мекленбургские Имя при рождении: Елизавета Катерина Кристина Мекленбург-Шверинская Отец: Карл Леопольд Мекленбург-Шверинский Мать: Екатерина Иоанновна Супруг: Антон Ульрих Брауншвейгский Дети: Иван VI Антонович (23.08. -15.07. )
Екатерина (26.07. -21.04. )
Елизавета (27.09. -31.10. )
Пётр (30.03. -11.02. )
Алексей (10.03. -02.11. ) Награды:

Великая княгиня А́нна Леопо́льдовна (при рождении Елизавета Катарина Кристина, принцесса Мекленбург-Шверинская нем. Elisabeth Katharina Christine, Prinzessin von Mecklenburg-Schwerin ; 7 декабря , Росток - 19 марта , Холмогоры) - правительница (регентша) Российской империи с 9 ноября по 25 ноября при малолетнем императоре Иване VI из Мекленбургского дома .

Биография

В России с 1722 года. С 1731 года её образованием занимался назначенный именным указом К. И. Геннингер . В 1733 году Анна Леопольдовна приняла православие . В июле 1735 года Геннингер, замешанный в историю с саксонским посланником Морицом Карлом Линаром , в которого принцесса влюбилась, был отстранён от места наставника .

С 3 июля 1739 года Анна Леопольдовна стала супругой Антона Ульриха , герцога Брауншвейг-Люнебургского. Напутственное слово во время венчания было произнесено Амвросием Юшкевичем , а позднее опубликовано в Санкт-Петербурге на русском и латинском языках (впоследствии Елизавета Петровна приказала изъять и уничтожить это издание) .

В августе 1740 года она родила сына Ивана , наследника престола, ставшего императором после смерти Анны Иоанновны в октябре. Уже в ноябре по низложении регента Бирона объявила себя правительницей при младенце-императоре Иоанне VI . При ней государственными делами заведовал Миних , потом Остерман , Головкин .

Сын фельдмаршала, обер-гофмейстер Эрнест фон Миних писал об Анне Леопольдовне :

За время правления Анны Леопольдовны произошёл разрыв со Швецией , подтверждены статьи Белградского мира 1739 года . Порта стала признавать русских государей императорами. Правительница жила во дворце Петра Первого в Летнем саду , а в соседнем доме поселила своего фаворита Морица Линара , с которым виделась по ночам.

В конце 1741 года была свергнута в результате военного переворота , приведшего на престол Елизавету Петровну . О планах заговорщиков правительницу не раз информировали, однако она не придавала этим сообщениям значения, всецело полагаясь на дружеское расположение «сестрицы» Елизаветы и занимаясь подготовкой к свадьбе М. Линара со своей подругой Юлией Менгден .

Последние пять лет своей жизни бывшая правительница содержалась под стражей в Дюнамюнде и Раненбурге , а потом в Холмогорах , где родила ещё двух сыновей и дочь (см. Брауншвейгское семейство).

Дети

• Иоанн (1740-64),
• Екатерина (1741-1807),
• Елизавета (1743-82),
• Пётр (1745-98),
• Алексей (1746-87).

Награды

Напишите отзыв о статье "Анна Леопольдовна"

Примечания

Литература

• // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Левин Л. И. Российский генералиссимус герцог Антон Ульрих (История «Брауншвейгского семейства в России»). - СПб. : Русско-Балтийский информационный центр «Блиц», 2000. - ISBN 5-86789-120-8 .
• Курукин И. В. Анна Леопольдовна. - М .: Моло­дая гвардия, 2012. - 303с: ил с. - ISBN 978-5-235-03533-1 .

Ссылки

1-е поколение 2-е поколение 3-е поколение 4-е поколение 5-е поколение 6-е поколение 7-е поколение 8-е поколение 9-е поколение

Отрывок, характеризующий Анна Леопольдовна

В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.

На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).

Правительница Российской империи, родилась в Ростоке 7 декабря 1718 г. от герцога мекленбург-шверинского Карла-Леопольда и супруги его Екатерины Иоанновны (внучки царя Алексея Михайловича), была крещена по обряду протестантской церкви и названа Елизаветой-Екатериною-Христиной. Молодая Елизавета недолго оставалась при отце. Грубый, деспотичный нрав герцога принудил Екатерину Иоанновну покинуть мужа и вместе с дочерью возвратиться в Россию в 1722 году. Родители Елизаветы едва ли особенно заботились о ее воспитании. На это воспитание, по-видимому, обращено было некоторое внимание лишь по воцарении младшей сестры герцогини Екатерины - Анны Иоанновны , когда снова возник вопрос о престолонаследии. Анна Иоанновна, как известно, не имела прямых наследников; для того, чтобы оставить после себя законных преемников, императрица по совету гр. Остермана , гр. Левенвольда и Феофана Прокоповича выразила намерение назначить наследником престола кого-либо из будущих детей молодой племянницы своей Елизаветы. Это намерение сразу придало Елизавете особенное значение при дворе. Феофану Прокоповичу поручено было наставлять ее в православной вере, а 12 мая 1733 г. Елизавета приняла православие и названа Анной в честь императрицы. Анна Иоанновна заботилась не только о духовном, но и о светском воспитании племянницы. Для этих целей она избрала ей в наставницы г-жу Адеркас - женщину умную и опытную, не оказавшую, однако, благотворного влияния на духовное развитие своей воспитанницы; есть также упоминания об учителе принцессы Геннингере. Но плохое воспитание, данное принцессе Анне, не мешало императрице думать о выдаче ее замуж. Выбор первоначально пал на маркграфа бранденбургского Карла, родственника короля прусского. Уже начались переговоры по этому делу; но встревоженный Венский двор поручил фельдмаршалу Секендорфу, находившемуся тогда в Берлине, всеми мерами воспрепятствовать успешному исходу таких переговоров. Секендорф действовал настолько удачно, что дело расстроилось, и из Вены последовало предложение выбрать в женихи принцессе Анне принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского, племянника императрицы римской. Предложение не было отвергнуто, и молодой принц приехал в Петербург в феврале 1733 года. Хотя принц и не понравился Анне Леопольдовне, тем не менее ей пришлось считать его своим женихом. А между тем естественное чувство влекло ее в другую сторону. Ей особенно нравился молодой, красивый граф Карл-Мориц Линар, посланник саксонский. Г-жа Адеркас не только не препятствовала, но прямо благоприятствовала сношениям своей воспитанницы с ловким графом. Интрига обнаружилась летом 1735 года, и г-жа Адеркас потеряла место, а граф Линар был отослан под благовидным предлогом обратно к Саксонскому двору. Принцессу тем не менее через четыре года выдали замуж за принца Антона; 3 июля 1739 г. пышно отпразднована была эта свадьба, а через 13 месяцев (12 августа 1740 г.) у молодых супругов родился сын Иоанн.

В это время здоровье императрицы уже стало внушать серьезные опасения. Возникал вопрос о том, кому поручить управление государством. Манифестом 5 октября 1740 г. государыня "определила в законные после себя наследники внука своего принца Иоанна". Но до совершеннолетия принца необходимо было назначить регента. Вопрос официально оставался нерешенным почти до самого дня кончины императрицы. Лишь 16 октября, за день до смерти, Анна Иоанновна регентом назначила Бирона. Манифест 17 октября 1740 года, извещавший о кончине императрицы Анны Иоанновны , давал знать, что согласно воле покойной, утвержденной ее собственноручною подписью, империя должна быть управляема по особому уставу и определению, которые изложены будут в указе Правительствующего Сената. Действительно, 18 октября обнародован был указ, которым герцог Бирон , согласно воле императрицы, назначался регентом до совершеннолетия принца Иоанна и таким образом получал "мочь и власть управлять всеми государственными делами как внутренними, так и иностранными".

Хотя назначению Бирона в регенты способствовали важнейшие придворные чины и сановники государства (А. П. Бестужев-Рюмин, фельдмаршал Миних , канцлер кн. Черкасский, адм. гр. Головкин, д. т. сов. кн. Трубецкой, обер-штальмейстер кн. Куракин, ген.-пор. Салтыков, гофмар. Шепелев и ген. Ушаков), тем не менее, сам Бирон сознавал всю шаткость своего положения. Регент поэтому начал свое управление рядом милостей: издан был манифест о строгом соблюдении законов и суде правом, сбавлен подушный оклад 1740 г. на 17 копеек, освобождены от наказания преступники, кроме виновных по двум первым пунктам: воров, разбойников, смертных убийц и похитителей многой казны государевой. В то же время сделано было распоряжение для ограничения роскоши в придворном быту: запрещено носить платья дороже 4-х рублей аршин. Наконец, дарованы милости отдельным лицам: кн. А. Черкасскому возвращен камергерский чин и дозволено жить, где захочет, В. Тредиаковскому выдано 360 руб. из конфискованного имения А. Волынского. - Все эти милости показывали, что и сам Бирон далеко не был уверен в прочности своего положения, а эта неуверенность, разумеется, еще более возбуждала против него общественное мнение. В гвардии послышались недовольные голоса П. Ханыкова, М. Аргамакова, кн. И. Путятина, Алфимова и др. Явились доносы на секретаря конторы принцессы Анны, М. Семенова, и на адъютанта принца Антона-Ульриха, П. Граматина. Движение это было тем опаснее для Бирона, что недовольные не только отрицали права герцога на регентство, но прямо задавали вопрос, почему же регентами не назначены были родители молодого принца? Естественно поэтому, что центрами этого движения против регента были принц Антон, а затем и сама Анна Леопольдовна. Еще за 11 дней до смерти императрицы подполковник Пустошкин, узнав о назначении принца Иоанна наследником, проводил мысль, что от российского шляхетства надобно подать государыне челобитную о том, чтобы принцу Антону быть регентом. Хотя попытка Пустошкина не удалась, принц Антон, тем не менее, стремился переменить постановление о регентстве и по этому поводу обращался за советом к Остерману и Кейзерлингу, а также находил поддержку и сочувствие в вышеназванных представителях гвардии. Испуганный Бирон велел арестовать главных его приверженцев, а в торжественном собрании кабинета министров, сенаторов и генералитета 23 окт. заставил Антона-Ульриха наравне с другими подписать распоряжение покойной императрицы о регентстве, а через несколько дней принудил принца отказаться от военных чинов. Самой гвардии грозил также разгром: Бирон поговаривал о том, что рядовых солдат дворянского происхождения можно определить офицерами в армейские полки, а места их занять людьми простого происхождения. Таким образом и эта попытка сделать принца Брауншвейгского регентом окончилась неудачей. Но, кроме принца Антона, во всяком случае не менее законные притязания на регентство могла иметь Анна Леопольдовна. Слишком слабая и нерешительная для того, чтобы самой осуществить эти притязания, принцесса нашла себе защитника в лице графа Миниха. Честолюбивый и решительный фельдмаршал рассчитывал, что в случае удачи он займет первенствующее положение в государстве, и поэтому немедленно взялся за дело. Седьмого ноября Анна Леопольдовна жаловалась фельдмаршалу на свое безвыходное положение, а в ночь с 8 на 9-е, с согласия принцессы, он вместе с Манштейном и 80 солдатами своего полка арестовал регента, ближайших его родственников и приверженцев. Самого герцога особая комиссия приговорила даже к смертной казни 8 апреля 1740 г., а Бестужева - к четвертованию 27 января 1741 г. Наказания эти, однако, смягчены: Бирон был сослан в Пелым, Бестужев - в отцовскую пошехонскую деревню на житье без выезда.

Таким образом, 9-го ноября, по низвержении Бирона , Анна Леопольдовна провозгласила себя правительницей. Странно было видеть бразды правления в руках доброй, но ленивой и беспечной внучки царя Иоанна Алексеевича. Плохое воспитание, какое она получила в детстве, не вселило в нее потребности к духовной деятельности, а при полном отсутствии энергии жизнь принцессы превращалась в мирное прозябание. Время она проводила большею частью лежа на софе или в карточной игре. Одетая в простое спальное платье и повязав непричесанную голову белым платком, Анна Леопольдовна нередко по нескольку дней сряду сидела во внутренних покоях, часто надолго оставляя без всякого решения важнейшие дела, и допускала к себе лишь немногих друзей и родственников любимицы своей фрейлины Менгден или некоторых иностранных министров, которых она приглашала к себе для карточной игры. Единственной живою струей в этой затхлой атмосфере была прежняя привязанность правительницы к графу Линару. Он снова послан был в Петербург в 1741 г. королем польским и курфюрстом саксонским для того, чтобы вместе с австрийским послом Боттой склонить правительницу к союзу с Австрией. Для того, чтобы удержать Линара при дворе, Анна Леопольдовна дала ему обер-камергерский чин и задумала женить его на своей любимице - Менгден. Ввиду этой женитьбы Линар поехал в Дрезден просить об отставке, получил ее и уже возвращался в Петербург, когда в Кенигсберге узнал о низвержении правительницы.

Анна Леопольдовна, как видно, неспособна была к управлению. Расчеты Миниха, казалось, оправдались. 11 ноября вышел указ, по которому генералиссимусом назначался принц Антон, но "по нем первым в империи велено быть" графу Миниху; в то же время графу Остерману пожалован был чин генерал-адмирала, кн. Черкасскому - чин великого канцлера, гр. Головкину - чин вице-канцлера и кабинет-министра. Таким образом Миних стал заведовать почти всеми делами внутреннего управления и внешней политики. Но это продолжалось недолго. Указом 11 ноября многие остались недовольны. Недоволен был принц Антон, которому чин генералиссимуса, по словам самого указа, будто бы уступил Миних, хотя и имел на него право; недоволен был Остерман, ибо приходилось подчиняться сопернику, мало знакомому с тонкостями дипломатии; недоволен был, наконец, и гр. Головкин тем, что ему нельзя было самостоятельно управлять внутренними делами. Враги воспользовались болезнью фельдмаршала для того, чтобы склонить правительницу к ограничению власти Миниха . В январе 1741 г. Миниху велено было сноситься с генералиссимусом обо всех делах, а 28 числа того же месяца поручено заведовать сухопутной армией, артиллерией, фортификацией, кадетским корпусом и Ладожским каналом. Управление внешней политикой снова передано Остерману, внутренними делами - кн. Черкасскому и гр. Головкину. Раздосадованный Миних подал прошение об отставке: к великому его горю, это прошение было принято. Старый фельдмаршал уволен был "от военных и статских дел" указом 3 марта 1741 г. Немало способствовал такому исходу дела хитрый Остерман, который на время и получил первенствующее значение. Но и ловкому дипломату, благополучно пережившему столько дворцовых переворотов, трудно было лавировать среди враждовавших придворных партий. Семейная жизнь принца и принцессы не отличалась особенным миролюбием. Быть может, отношение Анны Леопольдовны к графу Динару с одной стороны, а с другой та досада, с какою принц Антон смотрел на неотразимое влияние, оказываемое фрейлиной Ю. Менгден на правительницу, служили причинами разногласия между супругами. Разногласие это длилось иногда по целой неделе. Им злоупотребляли министры для собственных целей. Гр. Остерман пользовался доверием принца. Этого было достаточно для того, чтобы гр. Головкин, враг Остермана, оказался на стороне правительницы, которая иногда поручала ему весьма важные дела без ведома супруга и графа Остермана.

При малоспособности лиц, стоявших во главе управления, и борьбе министров нечего было ожидать особенно богатой результатами внешней и внутренней политики. Из внутренних распоряжений в правление Анны Леопольдовны, в сущности, замечателен один "регламент или работные регулы на суконные и каразейные фабрики, состоявшийся по докладу учрежденной для рассмотрения о суконных фабриках комиссии". Вопрос этот возбужден был по ходатайству Миниха в 1740 г.; 27 января того же года для ознакомления с фабричным бытом и составления проекта нового законодательства по фабричной части назначена была особая комиссия. Выработанный ею проект законодательного акта касательно суконных и каразейных фабрик принят правительством почти без всяких изменений и издан в виде указа 2 сент. 1741 г. Регламент содержал постановления относительно фабричного производства; так, напр., фабричные машины и все приспособления должны были находиться в порядке, материал, потребный для производства, надо было заготовлять заблаговременно, сукна следовало выделывать определенных размеров и качества. Фабриканты не имели права рабочих заставлять работать свыше указанной регламентом нормы (15-ти часов) и должны были выдавать рабочим известное жалованье (напр. от 18 до 50 руб. в год), могли наказывать провинившихся даже телесными наказаниями, за исключением разве слишком тяжелых, как кнута и ссылки на каторжные работы. Фабриканты должны были держать госпитали при фабриках, а в случае успешного производства наравне с мастерами получали поощрительные премии. Кроме этого указа, никаких важных внутренних распоряжений при Анне Леопольдовне, по-видимому, не было сделано.

Это отчасти разъясняется тем, что внимание правительства обращено было главным образом на внешнюю политику. 20 октября 1740 года ум. император Карл VI, без прямых наследников. Фридрих II, получивший от отца богатую казну и хорошее войско, воспользовался затруднительным положением Австрии для того, чтобы захватить большую часть Силезии. Мария-Терезия обратилась поэтому к державам, гарантировавшим Прагматическую санкцию, но немедленной помощи ниоткуда не воспоследовало. Решение этого вопроса зависело главным образом от той политики, какой будут держаться Франция и Россия. Задача французской политики ясно была поставлена еще в XVII веке. Эта политика направлена была к раздроблению Германии, что обусловлено было главным образом ослаблением Габсбургского дома. Для этих целей и в данном случае Франция поддерживала дружеские сношения с Пруссией и интриговала в Порте и Швеции против России для того, чтобы помешать ее вмешательству во враждебные отношения Фридриха II с Марией-Терезией, вмешательству, которое, как предполагали французские дипломаты, должно было, конечно, иметь в виду выгоды Австрии. Но предположения французских дипломатов оказались не совсем верными. Сильным приверженцем союза с королем прусским был Миних. Он помнил те неприятности, какие ему лично да и самой России оказывала австрийская политика во время турецких войн прошлого царствования, и поэтому настаивал на союзе с Пруссией. Несмотря на то, что сама правительница и принц Антон предпочитали союз с Австрией, фельдмаршалу удалось настоять на своем. Уже 20 января король проявлял свое удовольствие о заключении договора между Россией и Пруссией. Но при заключении такого договора русское правительство не прекратило дружеских сношений с австрийским двором и оказалось, таким образом, в союзе с двумя враждовавшими соседями. Положение это осложнилось еще враждебными отношениями к Швеции. Благодаря французскому золоту Швеция получила возможность улучшить вооружение армии; в то же время шведская молодежь, рассчитывая на слабость правительства Анны Леопольдовны, надеялась отнять Выборг. 28 июля шведский надворный канцлер выразил М. П. Бестужеву в Стокгольме решимость короля объявить войну, а 13 августа 1741 г. по этому же поводу издан был манифест от имени императора Иоанна. Главным начальником шведского войска в Финляндии назначен был гр. Левенгаупт, главнокомандующим русских войск - Ласси. Единственно важным делом этой войны было взятие Вильманстранда русскими войсками (23 августа), причем шведский генерал Врангель со многими офицерами и солдатами попался в плен. Война эта закончилась в пользу России уже при императрице Елизавете Абоским миром.

Итак, о мире после шведской войны заботилось уже новое правительство, правительство императрицы Елизаветы Петровны . Переворота можно было ожидать давно. Уже при избрании Анны Иоанновны слышались глухие намеки о правах Елизаветы Петровны на престол всероссийский. При императрице Анне дочь Петра находилась под своего рода полицейским надзором, должна была жить тихо и скромно. По смерти Анны Иоанновны недовольные регентством Бирона высказывались не только в пользу Брауншвейгской фамилии, но и в пользу Елизаветы (капрал Хлопов, матрос Толстой), причем эти лица ближе стояли к народу, чем придворные, защищавшие права принца Антона и его супруги. Дочь Петра, конечно, пользовалась большею народною любовью, чем Анна Леопольдовна, отличалась ласковым обращением и щедростью, которые привлекали многих, недовольных слабым правлением принцессы Анны и вечными раздорами министров. К действию внутренних причин примешались и интересы иностранной дипломатии. Франция надеялась на помощь будущей императрицы против Габсбургского дома, Швеция рассчитывала на уступку с ее стороны некоторых из захваченных Петром Великим владений и даже объявила войну правительнице в расчете на ближайший переворот. Елизавета Петровна воспользовалась всеми этими благоприятными условиями. Она успела составить себе партию (маркиз де ла Шетарди, хирург Лесток, камер-юнкер Воронцов, бывший музыкант Шварц и др.) и поспешила осуществить свое предприятие под влиянием тех подозрений, какие возымел двор. Правительница даже получила из Бреславля письмо, в котором прямо намекали на предприятие Елизаветы и советовали арестовать Лестока; поэтому 24 ноября издан был указ о том, что гвардия, преданная Елизавете, должна выступить в Финляндию против шведов. Узнав об этом, Елизавета Петровна решилась действовать. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года она вместе с несколькими преображенцами явилась во дворец и захватила правительницу с семейством. Вслед за тем арестованы были Миних, Остерман, вице-канцлер граф Головкин. Утром 25 ноября все было кончено и издан манифест о восшествии на престол императрицы Елизаветы.

Таким образом, намерение Анны Леопольдовны провозгласить себя императрицей осталось неосуществленным. После переворота 25 ноября императрица Елизавета первоначально думала отправить ее вместе с семейством за границу; намерение это выражено в манифесте 28 нояб. 1841 г. Брауншвейгская фамилия действительно отправлена была 12 декабря по пути в Ригу и прибыла сюда 9 января 1742 г. Но попытка камер-лакея А. Турчанинова убить императрицу и герцога Гольштинского, предпринятая в пользу Ивана Антоновича, а также интриги маркиза Ботты, подполковника Лопухина и других, интриги, имевшие в виду ту же цель, наконец, советы Лестока и Шетарди арестовать Брауншвейгскую фамилию заставили Елизавету Петровну изменить свое решение. Уже по прибытии в Ригу принц Антон с женой и детьми (Иоанном и Екатериной) содержались под арестом. 13 декабря 1742 г. Брауншвейгская фамилия переведена была из Риги в Дюнамюнде, где у Анны Леопольдовны родилась дочь Елизавета, а из Дюнамюнде в январе 1744 года препровождена была в Раненбург (Рязанск. губ.); вскоре за тем, 27 июля того же года, вышел указ о перемещении принца Антона с семейством в Архангельск, а оттуда в Соловецкий монастырь. Дело это поручено было барону Н. А. Корфу. Несмотря на беременность Анны Леопольдовны, осенью 1744 г. Брауншвейгская семья должна была отправиться в далекий и тяжелый путь. Путь этот особенно тяжел был для Анны Леопольдовны, так как она, кроме болезни, испытала большое горе: ей пришлось расстаться с фрейлиной Менгден, которая до Раненбурга сопровождала ее всюду. Но путешествие не было окончено. Барон Корф остановился в Шенкурске за невозможностью в это время года продолжать путь и поместил Брауншвейгскую фамилию в Холмогорском архиерейском доме. Барон настаивал на том, чтобы здесь и оставить заключенных, не перевозить их далее в Соловки. Его предложение было принято. Указом 29 мар. 1745 г. Корфу разрешено возвратиться ко двору и сдать арестантов капитану Измайловского полка Гурьеву.

Сохранился рисунок места заключения Брауншвейгской семьи. На пространстве шагов в 400 длиною, шириною столько же, стоят три дома и церковь с башней; тут же находятся пруд и что-то похожее на сад. От невзрачного жилья, запущенного двора и сада, которые сдавила высокая деревянная ограда с воротами, вечно запертыми тяжелыми железами, веет уединением, скукой, унынием... Здесь в тесном заключении жили принц Антон и принцесса Анна с детьми, без всяких сношений с остальным живым миром. Пища была нередко плохая, солдаты обращались грубо. Несколько месяцев после приезда состав семьи увеличился. У Анны Леопольдовны 19 марта 1745 г. родился сын Петр, а 27 февраля 1746 г. сын Алексей. Но вскоре после родов, 7 марта, Анна Леопольдовна умерла от родильной горячки, хотя в объявлении о ее кончине для того, чтобы скрыть рождения принцев Петра и Алексея, и сказано было, что она "скончалась огневицей". Погребение Анны Леопольдовны происходило публично и довольно торжественно. Всякому дозволено было приходить прощаться с бывшей правительницей. Самое погребение совершено было в Александро-Невской лавре, где погребена была и Екатерина Иоанновна. Сама императрица распоряжалась похоронами.

Важнейшие труды по истории жизни и правления Анны Леопольдовны: А. Соловьев , "Ист. России" (т. XXI); Е. Герман, "Geschichte des Russichen Staates" (Гамб., 1852-1853); Яковлев , "Жизнь правительницы Анны" (1814 г.); М. Семевский , "Иван VI Антонович" ("Отеч. зап.", т. CLXV, 1866); А. Брикнер , "Император Иван Антонович и его родственники" (Москва, 1875; также в "Рус. вест.", 1874 г., №№ 10 и 11); "Внутренний быт русского государства с 17 окт. 1740 г. по 25 нояб. 1741" (2 т. 1880 и 1886 г., изд. Моск. архива Мин. юстиции).

Энциклопедия Брокгауз-Ефрон

Будущая российская правительница Анна Леопольдовна родилась в 1718 г. в немецком городе Ростоке и была названа Елизаветой Екатериной Христиной. Ее родители - герцог Карл Леопольд Мекленбург-Шверинский и герцогиня Екатерина Иоанновна, дочь царя Ивана (Иоанна) V, племянница Петра I, - были людьми, получившими совершенно различное воспитание.

Анна Леопольдовна., Луи Каравак

Иван V

Их брак, заключенный по политическим мотивам, сказался несчастливым. Екатерина Иоанновна умоляла Петра I разрешить ей оставить мужа и вернуться на родину. Царь согласился, досадуя, однако, что своенравная и легкомысленная женщина разрушила его замысел - союз России и Мекленбурга. В 1722 г. Екатерина Иоанновна вернулась в Россию с маленькой дочерью. Их взяла под свою опеку стареющая царица Прасковья Федоровна, вдова Ивана V.

Иван Никитин Портрет царицы Прасковьи Федоровны.

В Петербурге герцогиня Мекленбургская, пытаясь забыть тоску и унижения шестилетнего замужества, устраивала бесконечные балы и пиры, оправдывая данное ей современниками прозвище Дикая Герцогиня. Царица же занялась воспитанием внучки - поручила ее заботам "комнатной" девушки, обученной светским манерам и грамоте.

Трудно предугадать, к чему привел бы такой метод обучения и воспитания, но в 1723 г. царица Прасковья Федоровна умерла и Елизаветой больше никто не интересовался. Маленькая герцогиня подрастала, забытая родственниками. Судьба девочки изменилась после воцарения на престоле Анны Иоанновны, ее тетки.

Иоганн Генрих Ведекинд Портрет императрицы Анны Иоанновны.

Императрица, уважавшая родню, приблизила к себе старшую сестру Екатерину Иоанновну и обратила внимание на ее 12-летнюю дочь. К девочке были приставлены учителя и опытная воспитательница мадам Адеркас, в которой нашли "благоразумие, прелесть души, начитанность и высокое умственное развитие". Повзрослев, Елизавета превратилась в избалованную, тщеславную светскую девушку. Она презирала всякий труд, в том числе и умственный.

Анна Леопольдовна (принцесса). Государственный Русский музей.

Дворец тетки и ее окружение составили тот мир, в котором Елизавета стала созданием модного салонного воспитания. Подходящего общества для молоденькой герцогини не находилось, она вынуждена была проводить время среди людей много старше себя и иных вкусов. Постоянно погруженная в мечты, девушка не интересовалась ни страной, где жила, ни ее народом. Она была равнодушна даже к заботам тетки. В грёзах ей рисовался прекрасный возлюбленный, способный внушить пылкие чувства. Однако в ее жизнь вмешалась политика.

Валерий Якоби Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны. 1872 г

Императрица Анна Иоанновна была бездетна. К кому после нее перейдет российский престол? Этот вопрос не мог ее не волновать. Она не знала характера, стремлений, возможностей племянницы и не воспринимала ее как свою преемницу. Поэтому царица решила поскорее найти Елизавете супруга и надеялась, что у них родится мальчик. Он получит воспитание, достойное царевича, и будет объявлен наследником престола. Императрица немедленно приступила к исполнению задуманного. В 1733 г. Елизавета приняла православие, получив в честь тетки новое имя - Анна. Принцесса, которую отныне стали официально именовать Анной Леопольдовной (по имени отца Карла Леопольда), живо интересовалась будущим замужеством.

Иоганн Ведекинд Портрет Анны Леопольдовны.

Императрица выбрала ей в мужья принца Антона Ульриха Брауншвейг-Бевернского. Но принцу не повезло, у него оказался соперник - граф Карл Мориц Линар, посол саксонского курфюрста. Светский щеголь произвел неотразимое впечатление на Анну Леопольдовну, которая стала откровенно пренебрегать женихом. Дело зашло так далеко, что пришлось вмешаться самой Анне Иоанновне: графа Линара срочно отозвали, а Анне Леопольдовне было приказано идти под венец с нелюбимым Антоном Ульрихом.

Иоганн Ведекинд Портрет Антона фон Ульриха

Пышная свадьба состоялась летом 1739 г. Анну Леопольдовну сопровождала сама императрица. Они ехали в огромной открытой карете, позолоченной и искусно украшенной. Их окружали всадники на роскошно убранных иноходцах, множество лакеев в ливреях шитых золотом, скороходы и пажи. Свадебная церемония длилась с девяти утра до позднего вечера, а празднества по случаю бракосочетания продолжались целую неделю. Сменяли друг друга парадные выезды, выходы, балы, концерты. Молодые были все время на виду, везде присутствовали и соблюдали торжественный церемониал. Одно из его предписаний требовало носить придворное платье из затканной золотом парчи, весьма плотной и необычайно тяжелой. Корсаж платья, как броня, сковывал тело, не позволяя свободно дышать и двигаться. Высокая прическа из собственных и накладных волос на специальном каркасе, обвитая нитями из драгоценных камней, весила не один килограмм.

В августе 1740 г. у Анны Леопольдовны и Антона Ульриха родился сын-первенец, названный Иоанном честь прадеда - царя Ивана Алексеевича, старшего брата Петра I. О рождении принца возвестил артиллерийский залп.

Иоанн Антонович (1740-1764), младенец-император, царствовал с 1740 по 1741 г.

Вскоре Анна Иоанновна издала манифест, в котором назначила принца законным наследником императорского престола. В октябре 1740 г. императрица умерла. Младенец Иоанн был объявлен императором Иоанном VI (Иоанном Антоновичем), а всесильный приближенный Анны Иоанновны Бирон регентом. Российское общество высказывало недовольство таким возвышением ненавистного фаворита. Гвардия роптала.

Иоанн Антонович, правительница Анна Леопольдовна, герцог Бирон

Портрет императора Иоанна VI Антоновича (1740-1764).

Антон Ульрих попытался заявить о своем праве стать правителем при малолетнем сыне. Однако Бирон на заседании Верховного тайного совета публично обвинил его в посягательстве на власть. После угроз и оскорблений регент недвусмысленно предупредил: пусть Антон Ульрих принц и отец императора, но вместе с тем и его подданный. А потому следует принцу смириться с существующим положением вещей и сохранять верность Иоанну VI.

Герцог Антон Ульрих фон Брауншвейг (1633-1714), Брауншвейг, Herzog Антона Ульриха-музей

Отношения Антона Ульриха и Анны Леопольдовны с Бироном никогда не были дружественными или хотя бы уважительными. Супруги желали любой ценой избавиться от диктата регента. Когда ничего не получилось у Антона Ульриха, за дело взялась Анна Леопольдовна. Она составила заговор с фельдмаршалом Бурхардом Кристофом Минихом, и тот арестовал Бирона со всей его семьёй.

Неизвестный художник XVIII века Портрет герцога Курляндского Э.И.Бирона. 1737-40 гг. Рундальский дворец, Латвия.

Так Анна Леопольдовна оказалась во главе государства с титулом правительницы. От имени сына Иоанна Антоновича она издала указ, в котором жаловала Антону Ульриху звание генералиссимуса. Однако самолюбие принца не было удовлетворено. Он хотел управлять страной, посещал Военную коллегию, требовал отчеты и документы о текущих делах. Терпением и выдержкой принц постепенно добивался своего: окружающие привыкали видеть в нём правителя.

Но Анна Леопольдовна не желала терпеть рядом с собой нелюбимого мужа и делить с ним власть. По-прежнему она почти всё время проводила во дворце. В окружении доверенных лиц, лёжа на софе, правительница обсуждала мельчайшие детали собственных костюмов, нарядов для годовалого Иоанна Антоновича и его новорождённой сестры, принцессы Екатерины. Вечера проводила за карточным столом. Возвращенный к русскому двору милый сердцу Анны граф Линар, австрийский и английский послы, а также фаворитка императрицы Юлиана Менгден составляли ей компанию. Других придворных на такие вечера не приглашали.

Император Иоанн Антонович ребёнком с фрейлиной Юлианой фон Менгден

Иван VI

Иногда Анне Леопольдовне приходилось заниматься и делами государственными. Появлялись министры с ворохом бумаг, и она только горестно вздыхала. Управлять страной Анна Леопольдовна явно не умела. Этим воспользовалась ее ближайшая родственница цесаревна Елизавета Петровна. В ночь с 24 на 2?. ноября 1741 г. был совершен государственный переворот. Анну Леопольдовну с семейством арестовали. Елизавета провозгласила себя императрицей. Анне Леопольдовне время от времени сообщали с подозрительном поведении цесаревны и ее окружения. Но правительница не придавала значения слухам. Затем Антон Ульрих стал убеждать ее арестовать Лестока, личного медика Елизаветы, который вызывал сильное подозрение. Анна, рассердившись, запретила впредь касаться этой темы.

"Воцарение Елизаветы Петровны 25 ноября 1741 года. Цесаревна Елизавета Петровна и преображенцы в кордегардии Зимнего дворца в ночь на 25 ноября

Почему Анна Леопольдовна так упорно не верила предупреждениям о грозящей ей опасности? Может быть, зная с детства свою двоюродную тетку Елизавету, веселую, взбалмошную, ласковую к ней, Анне, а потом и к ее сыну, она не верила в коварные замыслы принцессы? Или думала, что Елизавета, рожденная до официального брака Петра I и Екатерины Алексеевны, не посмеет посягать на законные права матери царствующего императора?

«Восшествие на престол Елизаветы Петровны»

Но настало время, когда и Анна Леопольдовна не могла не заметить подозрительного поведения тетки. Анна и Елизавета объяснились 23 ноября. С обеих сторон было высказано много упреков, обвинений, оправданий. В конце концов тетка и племянница, расплакавшись, обнялись. Во всем они обвиняли недоброжелателей, которые хотели их ссоры. Успокоенная, Анна Леопольдовна удалилась к себе. Елизавета же поняла: давно задуманный переворот нельзя более откладывать. Елизавета долго размышляла о том, как поступить с арестованными родственниками. Сопровождаемое конвоем Брауншвейгское семейство повезли из Петербурга в Ригу. Первоначально думали отправить их в Германию, сохранив за Анной Леопольдовной и Антоном Ульрихом все награды и фамильные драгоценности.

Арест правительницы Анны Леопольдовны цесаревной Елизаветой Петровной.

В Риге Анна Леопольдовна подписала присяжный лист на верность императрице в надежде, что это ускорит их освобождение и отъезд из России.

Однако Елизавета переменила свое решение. До 1744 г. пленники оставались под охраной в окрестностях Риги, а потом их выслали в город Ранненбург Рязанской губернии, где когда-то было имение А. Д. Меншикова.

Оттуда Брауншвейгское семейство отправили в Соловецкий монастырь, предварительно отняв у Анны Леопольдовны старшего сына - своего первенца она больше никогда не видела. Их везли без остановок, в закрытых возках, по плохим дорогам, в снег и дождь. Но на Соловецкие острова они так и не попали. Из-за морозов была сделана остановка в Холмогорах, где пленники и остались.

Холмогоры

Их разместили в архиерейском доме. Анна Леопольдовна и не подозревала, что ее сын-император находится здесь же, рядом. Его судьба осталась для родителей неизвестной. Лишь в начале 1756 г. по распоряжению императрицы мальчика тайно увезли из Холмогор в Петербург.

В 1756 году Ивана VI перевезли из Холмогор в одиночную камеру в Шлиссельбургской крепости . В крепости Иван (официально именовавшийся «известный арестант») находился в полной изоляции, ему не разрешалось никого видеть, даже крепостных служителей. За всё время заключения он так и не увидел ни одного человеческого лица. Однако документы свидетельствуют, что узник знал о своём царском происхождении, был обучен грамоте и мечтал о жизни в монастыре.

Мирович Стоя над Телом Ивана VI , нёсший караульную службу в Шлиссельбургской крепости , склонил на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить Ивана.

Однако стражникам Ивана капитану Власьеву и поручику Чекину была выдана секретная инструкция умертвить арестанта, если его будут пытаться освободить (даже предъявив указ императрицы об этом), поэтому в ответ на требование Мировича о капитуляции они закололи Ивана и только потом сдались.

Мирович был арестован и обезглавлен в Петербурге как государственный преступник. Существует неподтверждённая версия, согласно которой его спровоцировала Екатерина, чтобы избавиться от бывшего императора.

Портрет Анны Леопольдовны в оранжевом платье И. Я. Вишняков 1741 - 1746 годы

В ссылке муж неоднократно укорял Анну в том, что она не заботилась о безопасности и благополучии как собственном, так и императора. На упреки бывшая правительница неизменно отвечала: она не видит поводов для раскаяния, так как ей удалось предотвратить кровопролитие.

Несчастная женщина проявляла удивительную твердость духа в постигших ее бедах. Умерла Анна Леопольдовна в 1746 г. от родильной горячки, оставив на руках Антона Ульриха четверых детей. Тело ее по распоряжению императрицы Елизаветы Петровны привезли в Петербург и похоронили с почестями в Александро-Невской лавре. Со смертью Анны Леопольдовны трагедия Брауншвейгского семейства не закончилась. Ее мужу и детям предстояло прожить в заключении еще долгие годы, а обретя свободу, тяготиться ею, привыкнув к плену, и вспоминать о прошлом как о счастливых временах.

Благовещенская церковь и Троицкий собор Александро-Невская лавра