Российская цивилизация. стадиальный (формационный) и локально-цивилизационный подходы ко всемирной истории

Среди концепций, отрицающих линейность истории, ее единство и целостность, наибольшую известность получили теории культурно-исторических циклов, созданные Н.Данилевским, О.Шпенглером, А.Тойнби и П.Сорокиным.

Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) в своем труде “Россия и Европа” представил человеческую историю разделенной на отдельные и обширные единицы - “культурно-исторические типы” или цивилизации. По его мнению, общечеловеческой цивилизации нет и быть не может. Существуют лишь ее различные культурно-исторические типы, основы цивилизации которых не передаются друг другу. Вот, что он писал: “Эти культурно-исторические типы, или самобытные цивилизации, расположенные в хронологическом порядке, суть:

1)египетский, 2)китайский, 3)ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитский, 4)индийский, 5)иранский, 6)еврейский, 7)греческий, 8)римский, 9)новосемитский или аравийский и 10)германо-романский или европейский... Только народы, составляющие эти культурно-исторические типы, были положительными деятелями в истории человечества; каждый развивал самостоятельным путем начало, заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенных, внешних условиях жизни, в которые они были поставлены, и этим вносил свой вклад в общую сокровищницу”. В своем понимании истории он исходил из того, что прогресс состоит вовсе не в том, чтобы идти в одном направлении, а в том, “чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человека, исходить в разных направлениях, ибо доселе он таким именно образом проявлялся”.

Говоря о существовании народов, выступивших в качестве позитивных действующих лиц (агентов или субъектов) истории, он называл и народы, которые играли деструктивную роль в истории и способствовали окончательному крушению приходивших в упадок цивилизаций. К числу таких народов он относил, например, гуннов, монголов, тюрков. К особому третьему типу исторических действующих лиц он относил те племена и народы, у которых отсутствует творческое начало. Они, утверждал Данилевский, представляют лишь “этнографический материал”, используемый творческими обществами для построения собственных цивилизаций.

В развитии каждой великой цивилизации, по мнению Данилевского, наблюдается определенная цикличность. Первый период, иногда весьма продолжительный, - это период становления цивилизации, когда утверждается ее культурная и политическая автономность, общий язык. Затем наступает период расцвета цивилизации, когда она полностью развивается и раскрывает свой творческий потенциал. Этот период составляет 400-600лет. Он заканчивается с исчерпанием творческих сил данной цивилизации. Последний период цикла - время застоя и постепенного распада цивилизации. Данилевский считал, что европейская (германо-романская) цивилизация уже вошла в фазу вырождения, что проявляется в ее растущем цинизме, секуляризации, ослаблении творческого (инновационного) потенциала, ненасытной жажде власти и доминировании над миром. В современной истории начинает оформляться русско-славянский тип цивилизации, который свое наиболее полное выражение находит в российском независимом славянском государстве. В будущем этот культурно-исторический тип ожидает расцвет. Он займет видное место среди других цивилизаций. Причем в отличие от европейской цивилизации, которая смогла проявить свое творческое начало лишь в двух областях - политике и науке, русско-славянская цивилизация будет проявлять себя сразу во всех возможных для цивилизации областях: религиозной, научной, политико-экономической и эстетической, избрав для себя путь созидания нового и справедливого социально-экономического порядка.

Свое дальнейшее развитие (без указания на связь с именем Н.Я.Данилевского) они получили в творчестве немецкого философа и историка, представителя “философии жизни” Освальда Шпенглера (1880-1936). В работе “Закат Европы”, которая вышла в свет в 1918 году, Шпенглер предпринимает попытку доказать, что в истории нет линейного процесса, а есть ряд отдельных, уникальных и равноценных “высших культур”. Каждая такая культура переживает фазы детства, юношества, зрелости и старости: она возникает, растет и, выполнив свое предназначение, умирает. Фазу упадка он называет “цивилизацией”. На этой стадии культура проявляет определенные характерные качества: космополитизм вместо любви к отечеству (если культура национальна, то цивилизация интернациональна), городские связи вместо кровных уз (цивилизация - это большой город), научный и абстрактный подход вместо естественной религиозной чувственности, массовые ценности вместо народных, деньги вместо истинных ценностей, секс вместо материнства, политика грубой силы вместо поиска путей согласования интересов.

Цивилизация, таким образом, имеет не природную и не духовную основу, а машинную. Цивилизация обезличивает людей, в ней техника торжествует над духом, над личностным началом. По мнению Шпенглера, западноевропейская культура уже вошла в эту стадию заката и разложения, которая может длиться относительно долго. Полный, законченный цикл жизни культуры (от рождения до гибели) по времени составляет около 1000 лет.

Шпенглер выделил восемь “высших культур” : египетскую, вавилонскую, индийскую, китайскую, классическую (греко-римскую), византийско-арабскую, мексиканскую, западноевропейскую и высказал предположение о возможности существования русско-сибирской культуры. Каждая культура обладает специфической “душой”, т.к. она сформировалась, “выросла” на совершенно различных принципах или “первичных символах”. Например, в качестве “первичного символа” греко-римской культуры выступил культ чувственного (культ Аполлона), в китайской культуре - это “дао” (неопределенный, блуждающий “путь” жизни), первичный символ западноевропейской культуры - “безграничное пространство” и концепция времени, уходящего в бесконечность, как предназначение (Фаустовская тема), в основе “магической” византийско-арабской культуры лежит принцип строгого противопоставления души и тела.

Таким образом, по Шпенглеру, не существует единого человечества . «У “человечества”, - пишет он, - нет никакой цели, никакой идеи, никакого плана, как нет цели и у вида бабочек или орхидей. “Человечество” - это зоологическое понятие или пустое слово». История, лишенная единства, предстает у него простой панорамой цветения и гибели культур как проявления потока органической жизни.

Наиболее обстоятельной и исторически обоснованной концепцией культурной самобытности отдельных единиц истории - цивилизаций - считается теория, предложенная английским историком и философом Арнольдом Тойнби (1889-1975). В своем главном труде “Постижение истории”, состоящем из 12 томов, он предпринял попытку дать обозрение всей писаной истории человечества, разделив ее на несколько различных во времени и пространстве “локальных цивилизаций”. Основанием для выделения таких самостоятельно существующих единиц социальной организации является их принадлежность к той или иной религиозной традиции. Кроме религиозной специфики они имеют также отличия территориальные и политические.

Во всемирной истории Тойнби насчитывает 21 цивилизацию. Ко второй половине ХХ века, по его мнению, продолжают существовать лишь 5 цивилизаций, получивших полное развитие: западная христианская (страны Западной Европы, Америки, Австралии, где исповедуется христианство в его католической и протестантской форме); православная христианская с русской ветвью (страны Юго-Восточной Европы и Россия, где распространено православие); исламская (страны Северной Африки, Ближнего и Среднего востока, а также территорий, расположенных между Атлантикой и Великой китайской стеной); индуистская (территория субконтинента Индии); дальневосточная, с японской ветвью (Тихоокеанский регион). Список названных Тойнби цивилизаций перекликается со списками, представленными Данилевским и Шпенглером, хотя и более внушителен.

Цивилизации проходят в своей эволюции завершенный цикл: зарождение, развитие и расцвет благодаря энергии “жизненного порыва”, а затем, с исчерпанием этой энергии, - надлом, упадок и гибель. Какие-то из цивилизаций “застывают” в монотонном прозябании или гибнут, не успев расцвести.

Что же вызывает к жизни ту или иную цивилизацию? Цивилизации , полагает Тойнби, возникают благодаря сочетанию двух факторов: наличия ”творческого меньшинства” в обществе (носителя “жизненного порыва”) и окружающих условий, которые и не слишком благоприятны, и не слишком не благоприятны. Механизм зарождения и последующего развития цивилизации обусловлен действием закона “вызова-и-ответа”. Окружение (первоначально в виде факторов природно-географической среды, а затем и социальных - в виде угрозы со стороны исторических соседей) постоянно бросает вызов обществу, которое усилиями “творческого меньшинства” изыскивает средства справиться с ним. С развитием цивилизации становится все меньше “вызовов”, идущих из внешней среды, и все больше появляется “вызовов”, возникших внутри данной цивилизации.

Именно “творческое меньшинство” - элита общества, выдвигает новые идеи и самоотверженно проводит их в жизнь, увлекая за собой и организуя массы - пассивное большинство. Как только найден “ответ”, следует новый “вызов”, а на него, в свою очередь, дается новый “ответ”. На стадиях роста цивилизации ее “ответы” успешны, т.к. люди предпринимают героические усилия, чтобы решать встающие перед ними грандиозные задачи. На стадиях надлома и упадка “творческое меньшинство” утрачивает свои “жизненные силы”, самоуспокаивается, начинает “почивать на лаврах” и забывает о необходимости идти вперед. Оно лишь слепо копирует образцы своей прошлой - “победоносной” деятельности. Вследствие этого цивилизация постепенно разваливается изнутри, теряет внутреннее единство и способность к самоопределению. По причине утраты творческих сил, энергии она уже не может адекватно отвечать на “вызовы”, повторяющиеся вновь и вновь, лишается своей жизнеспособности, что в конце концов и предопределяет ее исчезновение с исторической арены.

Действие закона “вызова-и-ответа” у разных цивилизаций отличается большим своеобразием. Жизненный путь цивилизаций уникален, неповторим, но все “ответы”, которые дают цивилизации на “вызовы” истории, в основе своей есть постижение человечеством самого себя и в себе самом Божественного Логоса и высшего предназначения. В этом диалоге, который ведется человечеством с Богом, у различных народов возможны разные “ответы” на божественное “Вопрошание”, поэтому историческое развитие не может не быть альтернативным и многовариантным. При этом, как показывает Тойнби, “генезис цивилизаций требует творческих усилий более чем одной расы”.

Несмотря на то, что цивилизации возникают и гибнут, Тойнби признает, что есть и связующая нить между ними - “единение в духе” – путем приобщения к вселенской религии, а до настоящего времени - за счет мировых религий. Говоря о современной истории, Тойнби отмечает тот факт, что судьбы единения человечества, как никогда ранее, обнаруживают свою зависимость от эволюции западной цивилизации. Происходит “вестернизация” мира, т.е. проникновение ценностей западной цивилизации (прежде всего науки и технологии и основанного на них индустриализма) во все современные мировые сообщества.

Таким образом, в отличие от Данилевского и Шпенглера, отрицавших смысловое единство истории, Тойнби пытается достичь целостного ее видения, не отвергая при этом идеи членения истории на отдельные самостоятельные и независимые друг от друга социальные единицы - цивилизации. Он признает процесс “трансляции” культурно-исторического опыта между отдельными локальными цивилизациями, а значит, признает и нарастание признаков универсальности в социальных связях, которые имеют место в жизни разных стран и народов, населяющих Землю.

Итак, мы познакомились с наиболее известными в научной литературе концептуально-теоретическими моделями человеческой истории. Можно ли утверждать, проанализировав их познавательные и методологические возможности, что одна из этих моделей является единственно правильной? Оснований для такой категоричности и однозначности вывода нет. Историческая действительность свидетельствует, что не существует какой-то одной универсальной движущей силы развития человечества и неизменной однонаправленности его движения к каким-либо заранее определенным целям. История не имеет цели - ни конечной, ни каких-либо промежуточных. Цели может ставить только человек. История многовариантна в своем развертывании, поскольку подчиняется вероятностной логике. Направленность ее движения во времени всегда содержит альтернативные возможности, осуществление которых зависит от деятельности людей. Действия людей, преследующих свои конкретные цели в рамках определенных объективных условий природного и социального характера, приводят к реализации только одной из множества существовавших на данном этапе исторического развития возможностей. И эти особенности социальной детерминации придают исторической действительности уникальность и неповторимость, которую чрезвычайно сложно описать в рамках какой-либо одной модели. Поэтому в исследовании исторического движения человечества не может быть одномерности.

Многообразие проявлений человеческой истории есть условие осуществления его единства. Любое реальное единство, в свою очередь, представляет единство многообразия. Большинство авторов концепций истории, о которых шла речь в данной теме, прямо или косвенно признают факты возрастания в истории признаков и черт, свидетельствующих о существовании на Земле единого человечества. Различные страны, народы, культуры и цивилизации могут быть разобщены в пространстве и во времени, они могут не обмениваться непосредственно друг с другом социокультурной информацией, но это реально и объективно существовавшие в прошлом и существующие в наши дни люди: живые существа, обладающие единством биологической организации; существа, наделенные интеллектом - единым по своей логической природе человеческим разумом и живущие своим трудом, преобразуя окружающий предметный мир посредством целесообразной деятельности; существа, связанные системой общественных отношений и создающие надприродные - социокультурные формы жизни. Эти объективные основы единой человеческой истории нельзя не видеть и не признавать. Другое дело, что единство и целостность истории возникают не сразу и не вдруг, а нарастают постепенно и осознаются лишь ко времени утверждения капитализма в основных регионах мира.

Однако признание факта, что в истории человечества наблюдается возрастание универсальных черт, не должно игнорировать имеющейся специфики и уникальности в образе жизни, в экономике и политике, в духовной жизни разных стран и народов, живущих на Земле. Другими словами, сверхзадача состоит в том, чтобы линейное видение единой всемирной истории сочетать с признанием цикличности в рамках отдельных культур и цивилизаций. В полной мере эту задачу еще не смог решить ни один исследователь истории.

Литература для дополнительного чтения

Бердяев, Н. Смысл истории/ Н.Бердяев. - М.: Мысль, 1990.- 175 с.

Гречко, П.К. Концептуальные модели истории. Пособие для студентов/П.К.Гречко.- М.: Логос, 1995. - 144 с.

Данилевский Н.Я. Россия и Европа/Н.Я.Данилевский.- М.: Книга, 1991.- 342 с.

Маркс, К. К критике политической экономии. Предисловие //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., Т.13.- С.6-7.

Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество/П.А.Сорокин. - М.: Политиздат, 1992.- 543 с.

Тойнби, А.Дж. Постижение истории/А.Дж.Тойнби.- М.: Прогресс, 1991.- 736 с.

Философия истории: Антология: Учеб.пособие для гуманит. вузов/Сост. Ю.А.Кимелев. -М.: Аспект Пресс, 1995.- 351 с.

Философия истории: Учеб. пособие / Под ред. А.С.Панарина.- М.: Гардарики, 1999.- 432 с.

Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории.1. Гештальт и действительность/О.Шпенглер. - М.: Мысль, 1993. - 663 с.

Ясперс, К. Истоки истории и ее цель/К.Ясперс //Смысл и назначение истории.- М.: Политиздат, 1991.- С.28-287.

Контрольные вопросы и задания

История - это реальный процесс развития во времени отдельных стран и народов. Имеется ли общечеловеческое единство и целостность исторического процесса в самой действительности? Если имеется, то в чем конкретно это выражается?

Всегда ли люди осознают свою сопричастность к общечеловеческой истории?

Как представляли историю средневековые христианские философы?

Назовите основные положения философии истории Гегеля.

Из каких теоретических положений исходил К.Маркс, выделяя общественно-экономические формации как конкретно-исторические типы общества? Применима ли “формационная” модель Маркса для осмысления современной эпохи?

Какой критерий выделения исторических типов общества лежит в основе концепций “индустриального” (“постиндустриального” и “информационного”) общества? Назовите авторов этих концепций.

Какой период в истории человечества К.Ясперс назвал “осевым временем”? Как он объясняет причины осевого времени?

Назовите основные положения, раскрывающие сущность концепций “локальных” культур и цивилизаций Н.А.Данилевского, О.Шпенглера и А.Тойнби. Дайте сравнительный анализ этих концепций.

Если признать, что в истории человечества наблюдается прогресс, то каковы его критерии? Можно ли говорить о существовании универсальных, одинаковых для всех стран и народов критериев прогресса?

Кто является субъектом исторического процесса?

НИКОЛАЙ ДАНИЛЕВСКИЙ. В работе «Россия и Европа » он отверг единую линию развития человечества. История – это не прогресс общей цивилизации, а развитие специфических культурно-исторических типов .

Н.Данилевский выступил против европоцентризма и общепринятой схемы деления всемирной истории на древнюю, среднюю и новую. Он признавал ее возможность внутри культурно-исторических типов, которые проходят три фазы – этнографическую, государственную и цивилизационную. Всего Н.Данилевский выделял десять самобытных культурно-исторических типов, которые развиваются по схеме зарождение – возмужание – расцвет – дряхление – гибель.

Сферами деятельности людей являются религиозная, культурная (научная, художественная, техническая), политическая и экономическая. В китайской, египетской, индийской, вавилонской и иранской культурах они еще не выделились и были смешаны. Впоследствии начинается выделение одной или нескольких сфер. Возникли «одноосновные» культурно-исторические типы – еврейский (религия), греческий (культура), римский (политика). Европа эпохи Нового времени – это «двуосновная» культура: политическая и культурная (с наукой и техникой). Славянский мир имеет притязания и силу жить самостоятельной жизнью, стать «полным четырехосновным» типом с гармонией всех сфер деятельности.

Историю Н.Данилевский понимал по аналогии с биологическими процессами. Он выделял следующие формы культурного влияния народов друг на друга:

· «пересадка» как распространение единственной формы цивилизации на почву не способных к сопротивлению народов;

· «прививка» – воздействие без учета специфики и особенностей народов;

· «удобрение» – позитивное воздействие развитой цивилизации на возникающую, что связано с переработкой результатов предыдущих цивилизаций.

ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР. Как и Н.Данилевский, он отрицал европоцентризм, универсальные законы прогресса человечества, общечеловеческую культуру, периодизацию всемирной истории «Древний мир – Средние века – Новое время», проводил аналогию между историческими и биологическими процессами.

В работе «Закат Европы » он выдвинул идею, что историческая жизнь человечества – это бесконечный процесс самозарождения и естественного умирания «культур». Каждая культура как организм обособлена от других подобных организмов, они совершенно индивидуальны, уникальны и несопоставимы. Нет единой линии развития человечества, преемственности культур. В силу того, что они замкнуты в себе, диалог между ними невозможен, данная культура не сможет понять другую культуру; потому не существует и общечеловеческой культуры.

О.Шпенглер выделял восемь основных культур, из которых семь умерло, а одна – «фаустовская» (западноевропейская) – существует и ныне. Ни одна из них не занимает преимущественного положения: все имеют одинаковое значение в общей картине истории. Существование восьми культур в разное время и на разных территориях свидетельствует не о едином процессе мировой истории, не линейной ее направленности, а многообразии проявлений «жизни».

Целостность культурного организма О.Шпенглер объяснял наличием у него «души». Культура умирает, когда ее душа осуществила всю полноту своих возможностей. Каждой культуре отмерено судьбой прожить 1000-1500 лет, пройти исторический путь детство – юность – зрелость – старость – смерть.

Когда культура перерождается в цивилизацию – «обездушенную жизнь», «мертвую протяженность», «бездушный интеллект» – она умирает. Это переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от «героических деяний» к «механической работе». Цивилизация как «ставшее» – это финал культуры как «становления», но это неизбежная судьба любой культуры. Западная культура уже вступила в стадию, когда начинается ее неумолимая гибель.

АРНОЛЬД ТОЙНБИ. Главный труд – «Постижение истории ». Его концепция – это тоже альтернатива европоцентризму и линейному эволюционизму.

Главным в концепции А.Тойнби является понятие«локальная цивилизация» . Она понимается как относительно замкнутая, специфическая социокультурная система с пространственно-временными границами. Изначально А.Тойнби выделил 21 цивилизацию, впоследствии сократил перечень до 13-ти.

Помимо специфических особенностей их динамики в жизни каждой цивилизации имеют место стадии рождения и роста, надлома и распада. Универсальной является и модель «вызов – ответ». «Вызов» – это определенная социально-историческая проблема, встающая перед цивилизацией. Вызовы предъявляются людям либо природой (стимулы «бесплодной земли» и «новой земли»), либо человеческим окружением (стимулы «удара» и «давления»). Своеобразие вызовов и ответов определяет специфику цивилизации, иерархию ее ценностей.

Новая цивилизация может возникнуть двумя путями. Во-первых, из примитивных обществ, которые по сравнению с цивилизацией обладают сравнительно короткой жизнью, ограничены территориально и малочисленны. Однако усложнение структуры примитивных обществ может привести к их трансформации в цивилизацию. Задачу формирования ответа на вызов берет на себя «творческое меньшинство» как носитель «жизненного порыва» , которое ведет за собой большинство, приобщая его к значимым ценностям этой цивилизации.

Во-вторых, цивилизация может возникнуть на основе предшествующей. Если независимые цивилизации появились благодаря мутации примитивных обществ, то родственно связанные – через отделение от предыдущих. В группе родственных культур можно найти объединения наподобие «культурного вида» (цивилизации трех поколений, исторически дополняющих друг друга). Хранителем и передатчиком информации часто выступают конфессиональные институты, а главной чертой, определяющей облик цивилизации, является религия .

Череда вызовов и ответов образует историческое поле прошлого, настоящего и будущего, жизненный ритм цивилизаций. Одна цивилизация встречает вызов ответом, укрепляющим ее, другая – нет. Успехи цивилизаций прямо пропорциональны их готовности к ответу. Адекватный ответ стимулирует рост культуры, процесс индивидуализации. Распадающаяся цивилизация, наоборот, стандартизируется. Авангард культуры – «творческое меньшинство» – теряет ориентиры, что приводит к утрате инициативы и растерянности перед вызовом. В этих условиях оно может попытаться сохранить свое влияние силой, а не авторитетом. Остальное население при этом превращается во «внутренний пролетариат», который вместе с «внешним пролетариатом» (завоеватели) может разрушить данную цивилизацию. Умирающая цивилизация ставит людей перед необходимостью сложного выбора – архаизм (предпочтение прошлого), футуризм (предпочтение будущего), преображение (переосмысление настоящего) и отрешение.

Одной из отличительных черт растущей культуры является то, что в ней экономический, политический и культурный элементы объединены внутренней гармонией. Акцент на экономических и политических аспектах в ущерб более фундаментальным культурным аспектам, доминирование географической экспансии над социальным ростом говорит о том, что цивилизация надломлена и начинает распадаться. Экстенсивно расширяющаяся культура больна, поэтому тотальное распространение западных ценностей весьма символично.

КАРЛ ЯСПЕРС. В труде «Истоки истории и ее цель » попытался синтезировать линейно-стадиальную и локально-историческую концепции цивилизации.

С одной стороны, он признавал культурное многообразие народов, но в отличие от Н.Данилевского и О.Шпенглера, признавал и наличие человечества как целостности, общечеловеческой истории и культуры. С другой стороны, историю культуры К.Ясперс понимал как линейное развитие с наличием цели и смысла. При этом он оспаривал идею марксизма об определяющей роли материальных факторов в истории. К.Ясперс выделял в историческом развитии четыре эпохи.

·«Доистория» характеризуется становлением человека как носителя культуры, что обнаруживается в создании первых орудий труда, появлении языка как речи, образовании сообществ людей, мифа как формы понимания мира.

·«Великие культуры древности » – с IV тысячелетия до н.э. шумеро-вавилонская и египетская культуры, эгейский мир, с III тысячелетия до н.э. – доарийская культура долины Инда, со II тысячелетия до н.э. – архаический, культурный мир Китая. Их появление знаменовало начало человеческой истории.

·«Осевое время» охватывает 800-200 годы до н.э., когда в великих культурах древности или орбитах их влияния начинает формироваться универсальная духовная основа всего человечества. Независимо друг от друга в разных центрах – Индии, Китае, Персии, Палестине, Древней Греции – возникают духовные движения, сформировавшие и ныне существующий тип человека. К.Ясперс выделял «осевые народы» (китайцы, индийцы, иранцы, иудеи, греки). Они совершили духовный скачок, заложив основу единой и подлинной истории человечества.

«Осевая эпоха» – это время рождения мировых религий, пришедших на смену язычеству, и философии, заменившей мифологическое сознание. Этот прорыв выразился в появлении духовной рефлексии, начале поиска высших идеалов и смыслов. Пробуждение духа явилось началом общей истории человечества, которое до того распадалось на локальные, не связанные между собой культуры. Теперь же всемирное историческое пространство-время стало связным.

·«Эпоха техники» возникла в XVII веке и получила развитие в XX веке. Это эпоха наступления единства человечества, мировой истории, но не как идеи в «осевую эпоху», а как реальности. Ситуация единства мировой истории была создана Европой, которая благодаря географическим открытиям и достижениям науки и техники в XX веке обрела власть над миром, усвоившим достижения западной цивилизации. Однако различия культур сохранились: в мировой истории огромная роль принадлежит и неевропейским народам, которые со временем заявят о себе, и Европа перестанет быть тем лидером, каким она являлась ранее.

| | | | | | | 8 |

Целый ряд современных социально-исторических концепций, таких как концепция индустриального и постиндустриального общества, теория "третьей волны" и информатизации, как и ряд других, следует отнести к теориям стадиального типа.

Ярким образцами теории стадиального типа в ХIХ веке являлись концепция Гегеля о всемирной истории как "прогрессе в сознании свободы" и теория общественно-экономических формаций К. Маркса. Теорией стадиального типа была и социально-историческая концепция русского философа В. Соловьева, согласно которой человечество как единый организм постепенно развивается, поднимаясь по ступеням нравственного прогресса. В теориях этого типа ставится задача выделения таких способов общественной организации, которые одновременно являются и стадиями (ступенями) всемирно-исторического развития. Однако в ХХ веке немалое распространение получила и теория иного типа - ТЕОРИЯ ЛОКАЛЬНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ. Особая заслуга в ее разработке принадлежит Н. Я. Данилевскому, изложенная им в книге "Россия и Европа", немецкому философу О. Шпенглеру, английскому историку и философу Арнольду Тойнби.

Теория локальных цивилизаций РАДИКАЛЬНО ОТЛИЧАЕТСЯ от теорий стадиального типа по способу подхода к всемирной истории, по взгляду на соотношение истории человечества и истории отдельных регионов и стран. Во многих отношениях эти положения являются прямо противоположными. ОЧЕВИДНО, ГОВОРИТЬ О РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ - КАК И О ДРУГИХ ЛОКАЛЬНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЯХ - МОЖНО ТОЛЬКО В РАМКАХ ЛОКАЛЬНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ПОДХОДА. Тем не менее, целесообразно сопоставить основные положения дух типов теорий на материале истории отечественной социально-философской мысли. Показательной в этом отношении является полемика между В. С. Соловьевым (1847 - 1900), разработавшем собственную теорию стадий всемирно-исторического развития, и сторонниками концепции Н. Я. Данилевского. Сравним основные положения этих концепций.

В. C. СОЛОВЬЕВ 1. Человечество - реальный живой организм. Национальные государства являются отдельными органами целостного человечества. 2. История человечества едина. Все страны и народы в той или иной форме проходят одни и те же стадии исторического развития. 3. В истории человечества имеет место закономерный нравственный прогресс. 4. Главная миссия национального государства - способствовать общечеловеческому прогрессу с точки зрения христианской нравственности. 5. Историческая миссия России - способствовать распространению в мире христианских ценностей. Для этого необходима более тесная интеграция в семью христианских народов Европы.

Н. Я. ДАНИЛЕВСКИЙ. (В его концепции используется понятие "культурно-исторический тип", которое в последующем в работах Шпенглера, Тойнби и других было заменено на понятие "локальная цивилизация"; в первом приближении понятия "культурно-исторический тип" и "локальная цивилизация" можно считать равнозначными). 1.Человечество - мысленная абстракция. Как живая целостность оно не существует. Реально существуют культурно-исторические типы и национальные государства, принадлежащие к тому или иному культурно-историческому типу. 2. Истории человечества как единого процесса не существует. Есть история возникновения, развития и упадка отдельных культурно-исторических типов. История человечества складывается из своеобразной истории отдельных культурно-исторических типов. Представление о единых для всего мира стадиях развития есть результат неправомерного переноса особенностей истории Западной Европы на весь мир. 3. Закономерный прогресс имеет место только в рамках культурно-исторического типа на восходящей стадии его развития. Суть прогресса - в увеличении разнообразия. 4. Главная миссия национального государства - забота о сохранении и развитии соответствующего культурно-исторического типа. Приоритетными являются не интересы человечества, а собственные национально-государственные интересы. 5. Историческая миссия России - забота о сохранении и развитии славянского культурно-исторического типа. Западная Европа враждебна России и славянству. Необходимо крепить солидарность славянских народов в борьбе со стремлением Запада уничтожить, подчинить или ассимилировать славян.

Локально-цивилизационная концепция означает, что например, феодализм и капитализм не являются обязательными стадиями в развитии всех цивилизаций и, как правило, если эти термины применяются к неевропейским странам, то, скорее всего, в них вкладывается совершенно другой смысл, по сравнению с тем, когда они применяются к Европе: у каждой цивилизации свой путь.

Вообще говоря, локально-цивилизационный подход означает, что нельзя сказать, какая цивилизация "лучше", какая "хуже", - как нельзя сказать, что лучше, яблоко, или груша, - они просто разные, иные. Обратим внимание на и то, что из теорий всемирных стадий следует, что главная миссия национального государства в том, чтобы способствовать общечеловеческому прогрессу, поступательному развитию всего человечества. Согласно же теории локальных цивилизаций государство должно заботиться о сохранении и развитии собственной цивилизации, т. е. той, к которой принадлежит данная страна. Очевидно, что по приведенным пунктам концепции всемирно-стадиального типа и концепция локальных цивилизаций несовместимы друг с другом: если принимается одна, то отвергается другая.

Поэтому не удивительно, что в советское время, когда господствующей являлась так называемая "пятичленка", идея о локальных цивилизациях полностью отвергалась. Концепция "пятичленки", подразумевавшей пять последовательных стадий всемирно-исторического развития ("способов производства" или "общественно-экономических формаций") - первобытно-общинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм, - версия учения К. Маркса, в упрощенной форме изложенная И. В. Сталиным в "Кратком курсе истории ВКП (б)" в главе под названием "О диалектическом и историческом материализме". Однако и у самого Маркса, при том, что его концепция была более глубокой по сравнению с упрощенной сталинской (Маркс изучал, например, так называемый азиатский способ производства, который никак не вписывается в пятичленное деление), преобладающим был стадиальный подход, исходивший из приоритета всемирной истории над историей локальной. В современной отечественной социально-философской и исторической литературе также не найдено компромисса между сторонниками стадиального ("формационного") подхода и сторонниками теории локальных цивилизаций, - хотя, признание цивилизационной множественности современного мира в наши дни становится все более распространенным как в специальной литературе, так и в массовом сознании.

В ХIХ веке концепция всемирно-исторических стадий воспринималась историками и философами истории едва ли не как аксиома. Не удивительно, что идеи Н. Я. Данилевского были восприняты в штыки и в целом не были усвоены русским образованным обществом. В чем причина этого? Чтобы ответить на этот вопрос, целесообразно рассмотреть взгляды Соловьева и Данилевского более подробно.

По В. С. Соловьеву, российская перспектива связана с интеграцией в европейское сообщество христианских стран на основе христианс?ких ценностей. Согласно В. Соловьеву, на этом пути для России открывалась бы не только перспектива решения внутренних проблем, но и простор для значи-тельной международной роли. Россия могла бы внести в отношения европейских народов элементы сердечности и непосредственности, утраченные излишне рациональным и расчетливым Западом. С другой стороны, став полноправным членом европейского сообщества, Рос?сия могла бы многому научиться у Западной Европы. Сотрудничество с Европой помогло бы российскому обществу преодолеть все еще ха?рактерные для России тенденции варварства, обскурантизма и ниги?лизма. Тесное взаимодействие с Европой избавило бы и от поверхно?стного подражания ей. Все это, в конечном итоге, способствовало бы выходу России на путь подлинного просвещения и прогресса.

В пропаганде своих идей В. Соловьев столкнулся с противодействием самых различных сил: представителей государственного аппарата и идеологии, православной церкви, сторонников поверхностного западничества, позднего славянофильства и др. Особое место в жизни и твор?честве В. С. Соловьева заняла полемика с идеями Н.Я. Данилевского. Н.Я. Данилевский (1822-1885) - русский ученый-естествоиспытатель. Несомненно, естественнонаучные знания и наблюдения над природными процессами повлияли на его философско-историческую концепцию, которую он изложил в книге "Россия и Европа". Работу над ней Н. Данилевский закончил в 1868 г., т.е. задолго до того, как В. Соловьев выступил в печати с изложением своих идей. Однако при жизни Н. Данилевского его труд был почти неизвестен читающей публике. Своей популярностью он во многом обязан Н. Н. Страхову, другу автора и почитателю идей "России и Европы". Именно Н. Страхов осуществил несколько посмертных изданий сочинения своего друга и единомышленника. Он активно способ?ствовал популяризации концепции Н. Данилевского, а также высту?пал ее защитником в полемике, развернувшейся вокруг книги . Взяв на себя миссию активного сторонника Н. Данилевского, Н. Страхов отвечал на все замечания и обвинения критиков "России и Европы". К числу наиболее яростных критиков Н. Данилевского принадлежал, несомненно, В. Соловьев.

В. Соловьев крайне негативно оценил книгу Н. Данилевского. Он увидел в ней теоретическое выражение взглядов, бороться против которых он считал одной из своих важнейших задач. Именно такого рода взгляды стояли преградой на пути реализации проектов, предлагаемых В. Соловьевым. Согласно автору Вселенской теократии именно такие взгляды провоцируют всеобщую борьбу и ожесточение, препятствуют установлению нравственных отношений между народами. Вл. Соловьев квалифицировал концепцию Н. Данилевского как "осо?бую теорию панславизма, которая образует связующее звено между идеями старых славянофилов и новейшим безыдейным национализмом". [Соловьев В. С. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 406] . Критике концепции Н. Я. Данилевского В. С. Соловьев посвятил множество статей и выступлений. Он отчетливо осознавал факт полной противоположности двух взглядов на историю человечества, на прошлое и будущее России. И это соответствовало действительности.

Чтобы убедиться в коренной несовместимости взглядов В. Соловьева и Н. Данилевского, достаточно сравнить два высказывания. Данилевский, в частности, писал: "Око за око, зуб за зуб, строгое право, бентамовский принцип утилитарности, то есть здраво понятой пользы, - вот закон внешней политики, закон отношений государства к государству. Тут нет места закону любви и самопожертвования. Не к месту примененный, этот высший нравственный закон принимает вид мистицизма и сантиментальности... Начало здраво понятой пользы, <...> недостаточное и негодное как основание нравственности, должно дать гораздо лучшие результаты как принцип политический..." [Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 34.] Для Вл. Соловьева, убежденного сторонника нераздельности политики и нравственности, видевшего в наполнении общественных отношений нравственным началом главный смысл истории и общественного прогресса, такой взгляд был категорически неприемлем. Его кредо полностью противоположно мысли Данилевского: "Лучше отказаться от патриотизма, чем от совести" (курсив Вл. Соловьева). При этом он тут же добавляет: "Но такой альтернативы нет. Смеем думать, что истинный патриотизм согласен с христианскою совестью... что существуют... интересы у христианского народа, не требующие и даже совсем не допускающие международного людоедства (курсив Вл. Соловьева). [Соловьев В. С. Соч.: B 2-х томах. M. 1989. T. 1. C. 265.] Вл. Соловьев полагал (и вполне основательно), что отказ от нравственности в политике повлечет за собой разрушение нравственности вообще. Высокий нравственный пафос философии и всего мировоззрения мыслителя очевиден.

Тем не менее однозначный вывод об абсолютной правоте Вл. Соловьева в споре с Н. Данилевским был бы излишне поспешным. [См. в частности: Вайгачев С.А. Послесловие к книге "Россия и Европа"// Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 556 - 567; Шаповалов В.Ф. Между хаосом и тиранией. Органический подход к государственному управлению//Социс. 1994. N 8-9. C. 143-151.] Следует учесть, что последующая история, особенно история XX в., дает возможность посмотреть на проблемы, поставленные Вл. Соловьевым и Н. Данилевским, во многом по-новому, - так, как это было невозможно в XIX в.

Центральное место в концепции Н. Данилевского занимает понятие культурно-исторического типа. Культурно-исторический тип - это целостная система, определяемая культурными, психологическими и иными факторами, присущими народу или совокупности близких по духу или языку народов. Каждый из них "развивал самостоятельным путем начало, заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенностях внешних условий жизни, в которые они были поставлены". [Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М. 1991. С. 88.]

Н. Данилевский насчитывает в истории человечества целый ряд культурно-исторических типов. Некоторые из них завершили свое существование, пройдя все естественные стадии своего развития - становления, расцвета и упадка. К таковым он относит египетский, греческий (древнегреческий), римский и пр. Другие погибли, не успев пройти все естественные фазы развития. Третьи продолжают свое существование, находясь в одной из фаз развития. В фазе расцвета находится, в частности, романо-германский или западноевропейский тип. Фазу расцвета культурно-исторического типа Н. Данилевский называет цивилизацией.

Славянский тип еще не достиг своего расцвета. Он находится в стадии становления. Поэтому о его особенностях пока еще трудно судить с полной уверенностью. Однако Н. Данилевский возлагает на него большие надежды и связывает с ним перспективы России и всех славянских народов. Исходя из понятия культурно-исторического типа, Н. Данилевский строит философию истории, радикально отличную от философии истории Вл. Соловьева. Это наглядно видно из приведенной выше сопоставлений.
Расхождения между двумя мыслителями касаются широкого круга вопросов. Однако суть их можно свести к коренному пункту. Он связан с пониманием соотношения человечества и его составных частей, прежде всего народов, образующих культурные и государственные целостности.

Думается, что в этом пункте суть разногласий состоит не в вопросе служить или не служить человечеству (а именно так понял коренное противоречие между своим взглядом и взглядом оппонента Вл. Соловьев, постоянно упрекая Н. Данилевского в "национальном эгоизме", "изоляционизме", "партикуляризме" и пр.), а в том, а в том КАК СЛУЖИТЬ. Вл. Соловьев предпочитает НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ служение человечеству. Выше всего он ценит готовность к самопожертвованию, в том числе на национально-государственном уровне, во имя процветания человечества. С его точки зрения, самопожертвование во имя человечества в конечном итоге обернется для страны не ущербом, а благом, откроет путь для подлинного процветания не за счет других, а вместе с другими.

В отличие от Вл. Соловьева, Н. Данилевский предпочитает, по его словам, "ОТСТРАИВАТЬ СОБСТВЕННУЮ УЛИЦУ", а не браться за строительство всего города сразу или общей для всех городской площади. Развивать собственную страну, отстаивать интересы родины и близких по духу народов означало бы, по Н. Данилевскому, вносить вклад в общее процветание человечества. Человечество - не изначальная реальность, а сумма цивилизаций, или культурно-исторических типов. Бороться за развитие собственного культурно-исторического типа - не означает увеличивать раздоры и разногласия, поскольку этим естественный ход истории не нарушается. Каждый культурно-исторический тип (если его развитие не прервано искусственно) так или иначе, пройдет все стадии своего развития, вплоть до разрушения и гибели. Данилевский очевидно неправ в том, что жестко связывает понятие культурно-исторического типа с группой народов, родственных по языку и культуре.

Надо заметить, что современная теория локальных цивилизаций исходит из того, цивилизация может состоять из народов разной языковой, культурной, религиозной принадлежности - при наличии общего языка межнационального общения, а также общих для всех элементов образа жизни и мысли, заключенного в культурно-генетическом коде данной цивилизации. Этот код складывается на ранних этапах существования цивилизации под влиянием, прежде всего, цивилизационного ядра - этноса, носителя определенной религиозной конфессии, а также под влиянием географических и природно-климатических условий той территории, на которой протекает жизнь данной цивилизации. Большинство современных цивилизаций - многонациональны и многоконфессиональны. Нельзя согласиться и с тезисом Н. Данилевского об органической враждебности романно-германского культурно-исторического типа славянскому. Конечно, история дает немало примеров конфликтов между славянами и народами романо-германской группы, в том числе, и примеров агрессии Запада по отношению к России. Тем не менее, делать вывод о том, что между цивилизациями Запада и Россией сотрудничество или мирное сосуществование невозможно в принципе, было бы неверным. Несмотря на ярко выраженные отличия, есть то, что объединяет взгляды Вл. Соловьева и Н. Данилевского.

Общее, в частности, состоит в том, что оба мыслителя исходят из предположения о естественном ходе истории. Человеческая деятельность может лишь в ограниченной степени видоизменить естественное развитие, ускорить или замедлить его и т.д., но не в состоянии остановить или изменить радикально. Естественноисторическая концепция не допускает полной утраты прошлых достижений, возможности неожиданной гибели или самоуничтожения человечества - при всех условиях исторический процесс совершается гарантированно.

Уверенность в гарантированности естественного хода истории человечества (при возможных отклонениях, не нарушаю?щих основной тенденции) - характерная черта историографической и социально-философской классики. Она отчетливо выражена как в западноевропейской философии (наиболее показательный пример - философия истории Г. Гегеля), так и в русской. ХХ век обнаружил возможность гибели человечества - вследствие ядерной войны, экологической или иной катастрофы. Обнаружил он и исчерпаемость природных ресурсов, а также неравномерность развития различных регионов и стран. Эти и многие другие факторы основательно подорвали веру в гарантированность прогресса человечества. Представление о том, что все страны и народы дружно шествуют по одним же стадиям (с некоторыми особенностями, которыми в первом приближении можно пренебречь), отчетливо обнаружило свое НЕСООТВЕТСТВИЕ социально-исторической реальности.

В наши дни достаточно очевидно, что любая страна, взятая в длительный период своего существования, либо принадлежат к одной из локальных цивилизаций, либо тяготеет к одной или нескольким из них, либо, наконец, сама является самостоятельной цивилизацией, т.е. является страной-цивилизацией. Именно последнее имеет место в случае с Россией. То же можно сказать о США и Китае.

Наряду со странами-цивилизациями, существуют цивилизации, состоящие из ряда стран. Такова Западно-европейская цивилизация ("старая Европа"), таковы латино-американская и арабо-исламская цивилизации. Изменения внутри локальной цивилизации (в том числе и российской) происходят в соответствии с собственными законами, присущими каждой цивилизации, при поддержании единства всех ее существенных частей. Иначе говоря, каждая цивилизация развивается, прежде всего, по своим собственным законам. Общие тенденции мирового развития находят в составе каждой цивилизации свое особенное преломление и реализуются в специфической для данной цивилизации форме.

Составляющими цивилизацию народами не обязательно должны быть народы близкие по языку и культуре - так полагал, например, один из основоположников теории Н.Я. Данилевский. В большинстве случае цивилизации включают в свой состав народы самого разного происхождения. Точно также, для цивилизации не обязательно доминирование какой-либо одной религиозной конфессии. Во многих случаях цивилизация интегрирует в своем составе людей различной конфессиональной принадлежности. Вместе с тем, на этапах зарождения и становления цивилизации, особую роль часто играет определенное этно-конфессиональное "ядро", т.е. та или иная этническая группа людей, исповедующая определенную религию.

Нельзя принять тезис об органической враждебности цивилизаций друг другу. В действительности, между цивилизациями существует разнообразная гамма отношений, от соперничества и конкуренции, до взаимопонимания и сотрудничества. Вместе с тем, установление взаимопонимания между различными цивилизациями сопряжено с целым рядом трудностей, в силу различий в культуре, менталитете, природно-географических условиях, геополитического положения и др.

Предмет изучения – общемировой прогресс человечества	Направления изучения
Европоцентризм Передовые регионы (Западная Европа и Северная Америка) и отсталые, догоняющие регионы (Восточная Европа, Азия, Африка и др.)	– Материалистическое Отдает приоритет в изучении прогрессу – революции общества, общественным отношениям, связанным с формами собственности, классовой борьбе. (Рассматривает человека в обществе .) Во всех странах закономерна революционная смена общественно-экономических формаций и возникновение бесклассового коммунистического общества. Процесс смены общественно-экономических формаций в Европе происходит ранее, чем в других регионах.
– Либеральное Отдает приоритет в изучении прогрессу – развитию личности и обеспечению ее индивидуальных свобод. (Элемент противопоставления человека обществу, человек и общество ). Все страны придут к цивилизации, которая ассоциируется с сегодняшним обществом в Западной Европе. В процессе исторического прогресса возникают альтернативы. Одна альтернатива – цивилизованная, а другая – нецивилизованная. В результате прогресса во всех странах победит цивилизованная альтернатива развития..
– Технологическое Отдает приоритет в изучении прогрессу – технологическому, научным открытиям. (Человек и техника ). Все страны на основе научно-технического прогресса в результате конвергенции (слияния) придут к одному общественно-политическому строю, основанному на западноевропейских либеральных ценностях. Прогресс прежде всего выражен в фундаментальных, технологических открытиях и не зависит от политического строя государств.

Примечания

1 Материал главы 1 части I с небольшими изменениями взят из учебного пособия: Многоконцептуальная история России. Часть I. С древнейших времен до конца XIX века.Учебное пособие. / Под ред. Б.В. Личмана. Екатеринбург: Урал. гос. техн. ун-т. 2000. С.8-27.

2 Историография - отрасль исторической науки, изучающая ее историю.

3 В исторической науке выделяются простые и сложные исторические факты. Если первые сводятся к событиям, происшествиям (общепринятым истинам), то вторые уже включают в себя момент истолкования - интерпретации. К сложным историческим фактам относятся такие, которые объясняют процессы и исторические структуры (войны, революции, крепостничество, абсолютизм). В целях четкого разведения научных категорий мы считаем возможным говорить лишь о простых фактах - общепризнанных истинах.

4 Под историческими источниками понимаются все остатки прошлого, в которых отложились исторические свидетельства, отражающие реальную деятельность человека. Все источники можно разделить на группы: письмен­ные, вещественные, этнографические, фольклорные, лингвистические, кинофото­документы.

5 Методология - учение о научном методе познания; метод (от греч. methodos ) - путь исследования, теории, учения. Интерпретация - истолковывание.

6 Теория – система основных идей в той или иной отрасли знаний.

7 Резкий переход в нашей стране в начале 90-х годов ХХ века с историко-мате­риалистической на историко-либеральную теорию вызвал “феномен” “белых пятен” в изложении истории. В настоящее время идет процесс подбора фактов в русле историко-либеральной теории, связанных с деятельностью отдельной личности.

8 Каждая из теорий вводит специфические понятия, а общеупотребляемые – на­пол­­няет своим смыслом. Например, понятия: “государство”, “классы”, “демократия” и др.

9 Мировоззрение человека - совокупность сознания и психолого-биологических факторов. Идеология - система политических, правовых, нравственных, религиозных, фило­соф­ских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к дейст­ви­тельности. Концепция - система взглядов на что-нибудь, основная мысль.

10 Общественно-экономическая формация - понятие, используемое для характеристики ис­то­рически определенного типа общества (первобытнообщинного, рабовладельческого, феодального, капиталистического, ком­му­нистического), в соответствии с которым определенный способ производства рассматривается как основа социально-исторического развития.

11 Производительные силы - система субъективного (человек) и объективного (вещество, энергия, информация) элементов произ­водства.

12 Производственные отношения - совокупность материальных, экономических отношений между людьми в процессе общественного производства и движения общественного про­дукта от производства до потребления.

13 Историко-либеральное направление выявляет в “своем” историческом процессе альтернативы развития, а историко-материалистическое - в “своем” историческом процессе закономерности развития.

14 Харизматический лидер - человек, наделенный в глазах его последователей авторитетом, основанным на исключительных качествах его личности - мудрости, героизме, “святости”.

15 Историко-либеральное направление, основой которого является прогрессивное, эволюционное развитие, придерживается такой же периодизации.

16 Модернизация - прогрессивное изменение.

17 Локальная цивилизация - регион мира, в котором развитие человечества проходит в особом, отличном от других регионов направлении, на основе собственных культурных норм и ценностей, особого мировоззрения, обычно связанного с господствующей религией.

18 В Евангелии от Матфея сказано: “Никто не может служить двум господам - Богу и мамоне: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.” Матф., II, 24. (Мамона - богатство.)

19 “Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник”. И.С. Тургенев. “Отцы и дети”. (Фраза Базарова.)

20 Природа Храм и человек часть Храма. В конце XX века в условиях экологического кризиса, ведущего к гибели планеты, локально-историческая теория в странах Западной Европы и Северной Америки сменила либеральную теорию. Быстро растет политическое влияние защитников окружающей среды - Зеленых (Гринпис).

21 Эклектизм (от греческого eklektikуs - выбирающий) - механическое соединение разнородных, часто противоположных принципов, взглядов и т.п.

22 Публичные политики, пропагандируя исторический опыт в русле своих идей, “осовременивают” события, игнорируя исторические законы - время и пространство.

Отражение научных

по российской истории

Научная категория теория историче­ского процесса(или теория изучения) определяется предметом изучения и представляет собой логиче­скую цепочку причинно-след­ст­венных связей, в которую вплетены конкретные факты истории. Теории являются стержнем всех исторических трудов независимо от времени их написания.

Мировоззрение ле­то­писцев - первых историков - было религиозным. Ис­тория государства и об­щества истолковывалась как осуществление божест­вен­ного замысла, воз­дая­ние людям за добродетели и наказание за грехи. В ле­­то­писях история го­су­дарства тесно переплетена с религией - хри­сти­ан­ст­вом. Возникновение государства связано с принятием христианства в Киеве в 988 году, а затем с перенесением религиозных и государственных центров во Владимир (место­нахождение митрополита), в Москву (местонахождение митрополита и патриарха). С этих позиций история общества рассматривалась как история го­сударства, основой которого являлось христианство - православие. Расши­ре­ние государства и распространение христианства были неразрывно связаны друг с другом. Со времен летописцев историче­ская традиция стала делить насе­ле­ние Восточной
Европы и Сибири на «наших» - православных и «нена­ших» - иноверцев.

Мысль об особом пути России, отличном от западных и восточных стран, была сформулирована на рубеже XV-XVI вв. старцем Елеаза­рова мо­­настыря Филофеем - это было учение «Москва - Третий Рим». Согласно этому уче­­­нию, Первый Рим - Римская империя - пал в результате того, что его жи­тели впа­ли в ересь, отказались от истинного благочестия. Второй Рим - Византия - пал под ударами турок. «Два Рима пали, а третий стоит, четвер­тому не бы­вать», - писал старец Филофей. Отсюда становилась ясной мессианская роль России, призванной сохранить истинное хри­стианство, утраченное в других странах, указать путь развития всему остальному миру.

В XVIII веке российские историки под влиянием западных историков перешли на позиции всемирно-исторической теории изучения , рассматривая россий­скую историю как часть мировой. Однако мысль об особом, отличном от западно-европейского, разви­тии России продолжала существовать в русском обществе. Она нашла свое во­пло­щение в теории «официальной народности», основы которой были сформулированы в 30-е гг. XIX века министром народного просвещения России графом С.С. Уваровым. Суть ее в том, что, в от­ли­чие от Европы, общественная жизнь России базируется на трех осно­во­по­лагающих принципах: «Самодержавие, православие, народность».

Впечатление разорвавшейся бомбы произвело «философическое» пись­­мо П.Я. Чаадаева, опубликованное в 1836 г. в журнале «Телескоп». Он усмат­ри­вал глав­ное отличие в развитии Европы и России в их религиозной ос­но­ве - ка­то­личестве и православии. В Западной Европе он видел хранителя хри­стиан­ского мира, Россию же воспринимал как страну, стоящую вне ми­ро­вой ис­то­рии. Спасение России П.Я. Чаадаев видел в ско­рейшем приоб­ще­нии к рели­ги­озно-католическим началам западного мира.

Письмо оказало огромное влияние на умы интеллигенции, поло­жи­ло начало спорам о судьбах России, появлению в 30-40-х гг. XIX века тече­ний «западников» - сторонников все­мирно-историче­ской теории - и «славянофилов» - сторонников локально-истори­ческой теории.

Западники исхо­ди­ли из концепции единства человеческого мира и считали, что Западная Евро­па идет во главе мира, наиболее полно и успешно осу­щест­вляя прин­ципы гуманности, свободы и прогресса, и указывает путь всему осталь­ному человечеству. Задача России, отсталой, неве­жественной страны, ко­то­рая лишь со времени Петра Великого вступила на путь культурного 1 общечеловеческого развития - как можно скорее изжить кос­ность и азиатчину и, примкнув к Европейскому Западу, слиться с ним в одну культурную общечеловеческую семью.

Локально-историческая теория изучения получила значительное распространение в середине и второй половине XIX века. Представители этой теории, славянофилы и народники, считали, что не су­щест­вует единой общечеловеческой об­щности, а следовательно, единого пу­ти развития для всех народов. Каждый народ живет своей «самобытною» жизнью, в основе которой лежит идей­ное начало, «народный дух». Для Рос­сии такими началами являются право­слав­ная вера и связанные с ней прин­ципы внутренней правды и духовной свободы; воплощением этих начал в жизни является крестьянский мир, община, как добровольный союз для взаимной помощи и поддержки.

По мнению славянофилов, западные принципы формально-юри­ди­чес­кой спра­вед­ливости и западные организационные формы чужды Рос­сии. Реформы Петра I, считали славянофилы и народники, повернули Россию с естест­вен­ного пути развития на чуждый ей западный путь.

С рас­про­стра­нением на рубеже ХIX-XX веков в России марксизма все­мирно-историческая теория изучения вытеснила локально-историческую. После 1917 г. одна из ветвей всемирно-исторической теории - материалистическая - стала официальной. Была раз­ра­бо­тана схема развития общества, исходящая из теории об­щественно-экономических формаций. Материалистиче­ское направление всемирно-исторической теории дало новую трак­тов­ку места России во всемирной истории. Она рас­це­нила Октябрь­скую ре­волюцию 1917 г. как социалистическую, а строй, ус­та­новившийся в России, как социализм. Согласно К. Марксу, социализм - это общественный строй, ко­торый должен прийти на смену капитализму. Сле­до­вательно, Россия автоматически превращалась из отсталой евро­пей­ской страны в «первую в ми­ре страну победившего социализма», в страну, «указывающую путь раз­ви­тия всему человечеству».

Часть российского об­щест­ва, которая оказалась в эмиграции после событий 1917-1920 гг., придержи­ва­лась религиозных воззрений. Ряд исто­ри­ческих тру­дов, осмысливавших события в русле религиозной теории, принад­ле­жит генералу П.Н. Краснову. Его взгляд на события 1917 года и по­сле­до­вав­шие за ним был взглядом православного верующего, корнем проб­лем для которого была «потеря Россией Бога», то есть забвение христианских цен­ностей и греховные искушения. Другой генерал, А.И. Деникин, свой труд о граж­данской войне прямо назвал «Очерки русской смуты».

В среде эмиграции получила значительное развитие и локально-историческая теория, в русле которой сложилось «евразийское направ­ление». Вышел ряд сбор­ни­ков, а также манифест «Евразийство» (1926). Публиковались ежегод­ники «Евразийский вре­мен­ник», «Евразийская хроника». К евразийскому направлению относили себя экономист П.Н. Савицкий, этнограф 2 Н.С. Трубецкой, историк Г.В. Вернадский и др.

Основные идеи евразийцев - это, во-первых, идея об особой миссии Рос­сии, проистекающая из особого «месторазвития» последней. Евразийцы считали, что корни русского народа не могут быть связаны только со славян­скими. В образовании русского народа большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое с восточными сла­вя­на­ми «место­развитие» и постоянно взаимодействующие с ними. В ре­зуль­тате сформи­ро­ва­лась русская нация, объединившая разноязычные народы в единое госу­дарство - Россию.

Во-вторых, это идея о российской культуре как культуре «сре­дин­ной, евразийской». «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других». Русская культура была создана в результате синтеза славянского и восточ­ного элементов.

В-третьих, история Евразии - это история многих государств, в ко­неч­ном итоге ведущая к созданию единого, большого государства. Евра­зий­ское государство требует наличия единой государственной идео­логии.

На рубеже XX-XXI веков в России начинает распространяться историко-технологическое направление всемирно-исторической теории, которое получило наиболее полное отражение в учебниках С.А. Нефедова. Согласно историко-технологическому направлению история представляет динамичную картину распространения фундаментальных открытий в виде культурно-технологических кругов, расходящихся по всему миру. Культурно-технологические круги сравнимы с кругами, расходящимися по воде от брошенного камня. Это могут быть фундаментальные открытия в области производства пищи, позволяющие увеличить плотность населения в десятки и сотни раз. Это могут быть фундаментальные открытия в области вооружения, позволяющие раздвинуть границы обитания за счет соседей. Эффект этих открытий таков, что они дают народу-первооткрывателю решающее преимущество перед другими народами. Овладев новым оружием, народ-первооткрыватель развертывает внешнюю экспансию, и другие народы вынуждены либо покоряться завоевателям, либо заимствовать их оружие и культуру, чтобы дать им отпор. Завоевания норманнов в IX-X веках объясняются созданием новых боевых кораблей - «дракаров», а завоевание монголов в XIII веке - созданием ими мощного лука, стрела из которого за 300 шагов пробивала любой доспех. Появление пороха и вооруженной огнестрельным оружием регулярной армии обусловило взлет могущества османских султанов, которым пытался подражать Иван Грозный. Создание шведами легких пушек обусловило военную экспансию Швеции, и это объясняет реформы Петра Первого, который пытался переделать Россию по шведскому образцу.

Таким образом, на протяжении тысячелетий идет процесс постоянного осмысления и переосмысления человеком истории России, но во все века исторические факты группировались мыслителями в русле трех теорий изучения: религиозно-исторической, всемирно-истори­ческой и ло­каль­но-ис­то­рической.

Изучая исторический процесс, историки делят его на периоды. Деление на периоды осуществляется историком на основе: а) представлений историка о прошлом в свете проблем, решаемых в его эпоху; б) теории изучения, исходящей из предмета изучения.

В 1560-1563 гг. появилась «Степен­ная книга», в которой временнáя история страны делится на серию сменяющих друг дру­га княжений и царствований. Появление во времени такой периодизации истории объясняется образованием Российского государства с центром в Мо­скве, потребностью обоснования преемственности цар­ского Самодержавия, до­казательства его незыблемо­сти и вечности.

Василий Никитич Татищев (1686-1750) в труде «История Рос­сий­ская с са­мых древнейших времен» (в 4-х книгах), исходя из политического идеала сильной монархической власти, выделил в российской истории временн‹е этапы: от «со­вер­шенного единовластительства» (от Рюрика до Мстислава, 862-1132 гг.), че­рез «ари­стократию удельного периода» (1132-1462 гг.) к «восстанов­ле­нию монархии при Иоанне Великом III» (1462-1505 гг.) и укреплению ее при Петре I в начале XVIII столетия.

Николай Михайлович Карамзин (1766-1826)свой главный труд посвятил истории («Ис­тория государства Российского» в 12-ти томах). Идею о том, что «Россия основалась победами и единоначалием, гиб­ла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием» , Карамзин, как и Татищев, положил в основу временного членения отечественной истории. Карамзин выделил шесть периодов: 1) «введение монархической власти» - от «призвания князей ва­ряж­ских» до Святополка Владимировича (862-1015 гг.); 2) «угасание само­дер­­жавия» - от Святополка Владимировича до Ярослава II Всеволодовича (1015-1238 гг.); 3) «гибель» Русского государства и постепенное «государст­вен­­ное возрождение» России - от Ярослава II Всеволодовича до Ивана III (1238-1462 гг.); 4) «утвержде­ние самодержавия» - от Ивана III до Ивана IV (1462-1533 гг.); 5) восстанов­ление «единовластия царского» и превращение само­державия в тиранию - от Ивана IV (Грозного) до Бориса Годунова (1533-1598 гг.); 6) «смутное время» - от Бориса Годунова до Михаила Рома­нова (1598-1613 гг.).

Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879),создавший «Исто­рию России с древнейших времен» в 29-ти томах, счи­тал государственность основной силой общественного развития, необхо­ди­мой формой существования народа. Однако успехи в развитии государства, в отличие от Карамзина, он уже не приписывал царю и самодер­жавию. Соловьев был сыном XIX века и под влиянием открытий в естествознании и географии придавал большое значение природно-географическим факторам в освещении истории. Он считал, что «три условия име­ют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, вли­яния, идущие от народов, которые его окружают». В соответствии с этим в истории России он выделял четыре крупных раздела: 1) господство родового строя - от Рюрика до Андрея Боголюбского; 2) от Андрея Боголюбского до начала XVII века; 3) вступление России в систему европейских государств - от первых Романо­вых до середины XVIII века; 4) «новый период» истории России - от середины XVIII века до великих реформ 1860-х годов.

Василий Осипович Ключевский(1841-1911)в «Курсе русской истории» в 5-ти томах под влиянием экономистов середины XIX века впервые нарушил традицию и отошел от периодизации по царствованиям монархов. В основу периодизации им был положен проблемный принцип.

Теоретические построения Ключевского опирались на триаду: «чело­ве­ческая личность, людское общество и природа страны». Основное место в «Курсе русской истории» занимают вопросы социально-экономической истории России.

В отечественной истории он вы­де­лил четыре временн‹х периода: 1) «Русь днепровская, городовая, торговая» (с VIII по XIII вв.); 2) «Русь Верхне­­волжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая» (XIII - сере­дина XV вв.); 3) «Русь Великая, московская, царско-бояр­ская, военно-земле­дель­ческая» (XV - начало XVII вв.); 4) «все­российский, императорский» период (XVII - середина XVIII вв.).

Михаил Николаевич По­кров­ский(1868-1932) в труде «Русская история с древнейших времен» в 5-ти томах впервые отразил материалистическое направление всемирно-исторической теории отечественной истории. Рубеж XIX-XX веков в России - период бурного развития капитализма, резкой имущественной дифференциации народа, массового социального протеста.

В основу историко-материалистической периодизации был положен формационно-классовый подход, в соответствии с которым в отечественной истории выделяли: 1) «первобытно­общинный строй» (до IX века); 2) «феодализм» (IX - середина XIX вв.); 3) «капи­тализм» (вторая половина XIX века - 1917 г.); 4) «социализм» (с 1917 г.).

Рубеж ХХ-XXI веков - время завершения в мире научно-технической рево­лю­ции, господства компьютерной техники и угрозы мирового экологического кризиса. С позиций XXI века возникает новое видение устройства мира, и историки предлагают другие направления историче­ского процесса и соответствующие им периодизации.

Лев Нико­лаевич Гумилев (1912-1992),последователь учения акаде­ми­ка В.И. Вернадского о биосфере (человечество - часть биосферы) 3 . Интерес к наследию Л.Н. Гумилева у нас в стране и за рубежом огромен.
Он опубликовал на стыке естественных и гума­нитарных наук более десятка монографий: «Из истории Евразии», «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси до России» и др., создав глобальную концепцию этнической истории нашей планеты.

Человек рождается, мужает, стареет, умирает. Такова и участь всякого этноса 4 в мире. Космические лучи, взаимодействуя с биосферой определен­ной части Земли, дают толчок-вспышку для рождения этноса. Этот толчок-вспышку Л.Н. Гумилев назвал пассионарным 5 . Возникает единая гармония: космос - определенная территория Земли - этнос, проживающий на этой тер­ри­тории. Пройдя все фазы развития (похожие на жизненные циклы человека), этнос умирает. Продолжительность жизни этноса Гумилев определяет 1200-1500 лет 6:

1) 1) пассионарная вспышка (образование нового этноса - около 300 лет);

2) 2) акматическая фаза (наибольший подъем пассионарности - 300 лет);

3) 3) надлом (резкое снижение пассионарности - 200 лет);

4) 4) инер­ци­он­ная фаза (плавное снижение пассионарности - 300 лет);

5) 5) обскурация (разру­шение этнических связей - 200 лет);

6) 6) мемориальная фаза (умирание этноса - 200 лет).

Л.Н. Гумилев в соответствии со своей теорией выделяет в истории России этапы (фазы) жизни этноса. Пассионарная вспышка, приведшая к обра­зо­ванию русского этноса, произошла на Руси около 1200 г. В течение 1200-1380 гг. на основе слияния славян, татар, литовцев, финно-угорских народов возник русский этнос. Фаза пассионарной вспышки завер­шилась созданием в 1380-1500 гг. Великого княжества Московского. В 1500-1800 гг. (акма­ти­чес­кая фаза, расселение этноса) этнос распространился в пределах Евразии, произошло объединение под властью Москвы народов, живших от При­бал­ти­ки до Тихого океана. После 1800 г. началась фаза надлома, которая сопро­вож­дается огромным рассеиванием пассионарной энергии, утратой единства, нарастанием внутренних конфликтов. В начале XXI века должна начаться инерционная фаза, в которой благодаря приобретенным цен­ностям этнос живет как бы «по инерции», возвращается единство этноса, создаются и накап­ли­ва­ют­ся материальные блага. Л.Н. Гумилев называл себя «последним евразийцем».

Сергей Александрович Нефедов (наш современник) в учебниках «История средних веков», «История нового времени. Эпоха Возрождения» показывает развитие России в контексте влияний со стороны народов, обладавших превосходством в технологической, военной и культурной сфере. Вторгаясь на территорию Восточноевропейской равнины, эти народы побуждали славян перенимать их технику, культуру и обычаи. Процесс заимствования технологии и культуры называется модернизацией , а процесс взаимодействия заимствований и традиционной культуры – процессом социального синтеза . Излишне поспешная модернизация может вызвать национальную реакцию и частичное отторжение заимствованных институтов.

Игорь Николаевич Ионов (наш современник) в учебнике «Россий­ская цивилизация, IX - начало XX в.» впервые дал цельное изложение исто­рии России с точки зрения либерального направления всемирно-исторической теории . Ионов считает, что «именно лич­ность, а не нация, не религия, не государство служит точкой отсчета для ли­бе­раль­ной версии истории». В историографии либерального направления 7 принимается периодизация истории, делящая общество на периоды: традиционный (аграрный), индустриальный, постиндустриальный (информационный).

Таким образом, история, как постоянный процесс осмысления и переосмысления прошлого, никогда не может быть завершенной, так как каждое поколение должно осмыслить ее заново для себя.

Исторический факт находится не только в историческом времени, но и в историческом пространстве, под которым понимается совокупность процессов: природных, хозяйственных, политиче­ских и др., протекающих на отдельно взятой территории в определенное историческое время. Труды по ис­тории России в досоветский период начинались с раздела о географическом положении страны, ее при­ро­де, климате, ландшафте и т.д. Особенно это характерно для книг С.М. Соловьева и В.О. Клю­чевского.

Границы государства. С.М. Соловьев, В.О. Ключев­ский в своих трудах отмечали, что гео­гра­фические условия Восточной Европы заметно отличаются от условий Западной Европы. Берега Западной Европы сильно изрезаны внутренними морями и глубокими заливами, усеяны мно­жест­вом островов. Близость к морям является характерной чертой западно­-европейских государств.

Рельеф Западной Европы резко отличается от рельефа Восточной Европы. По­верх­ность Западной Европы крайне неровна. Кроме массивного хребта Альп, почти в каждой европейской стране имеется горная цепь, которая служит своеобразным остовом, или «хребтом», страны. Так, в Англии проходит цепь Пеннинских гор, в Испании - Пиренеи, в Италии - Апеннины, в Швеции и Норвегии - Скандинавские горы. В европейской же части России нет точки выше 500 метров над уровнем моря. Гряда Уральских гор оказывает слабое влияние на характер поверхности.

С.М. Соловьев обращает внимание, что границы западно-евро­пей­ских государств очерчены природными границами - морями, горными хребтами, многоводными реками. Россия также имеет природные границы: по периметру России расположены моря, реки, горные вершины. На территории России расположена обширная полоса степей - Великая Степь, протянувшаяся от Карпатских гор до Алтая. Великие реки Восточно-Европейской равнины - Днепр, Дон, Волга - были не пре­пят­ст­виями, а скорее дорогами, соединявшими различные районы страны. Их густая сеть пронизыва­­ет огромное пространство, позволяя достигать самых отдаленных его уголков. Вся история страны связана с реками - именно по этим «живым дорогам» осущест­влялась колонизация новых территорий. В.О. Ключев­ский писал: «История России есть история страны, которая ко­ло­­низуется».

Хозяйственная деятель­ность . Россия представляет собой обширную равнину, открытую северным ветрам, которым не препятствуют горные цепи. Климат России относится к кон­ти­нентальному типу. Зимняя температура понижается по мере про­движения в восточном направлении. Сибирь с ее неистощимым запасом пахотной земли по большей части не пригодна для земледелия. В восточных ее районах зем­ли, расположенные на широте Шотландии, возделывать вообще нельзя.

Так же как Внутренняя Азия, Африка и Австралия, Россия находится в зоне резко континентального климата. Раз­ни­ца температур между временами года достигает 70 и более градусов; распределение осадков крайне неравномерно. Осадки обильнее всего на северо-западе, вдоль балтийского побережья, куда их приносят теплые ветры; по мере про­дви­жения к юго-востоку они уменьшаются. Иными словами, осадки обильнее всего там, где почва всего беднее, поэтому Россия вообще страдает от засухи - в Каза­ни, например, выпадает вдвое меньше осадков, чем в Париже.

Важнейшим следствием географического положения России является чрез­вы­чай­ная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая. Вокруг Нов­го­ро­да и Петербурга земледельческий период длится всего четыре месяца в году, в центральных обла­стях, около Москвы, он увеличивается до пяти с половиной месяцев; в степи он продолжается полгода. В Западной Европе этот период длится 8-9 ме­сяцев. Иными словами, у западно-европейского крестьянина почти вдвое боль­ше времени на полевые работы, чем у русского.

Насколько неприбыльным занятием было в России земледелие, можно понять из подсчетов Августа Гакстгаузена - прус­ского агронома, побывавшего в России в 1840-х гг. Он сравнивал доход, приносимый двумя хозяйствами (размером в 1000 га каж­дое), одно из которых находится на Рейне, а другое - в Верхнем Поволжье. Свои подсчеты он заключил советом: если вам подарят поместье в России, лучше всего отказаться от подарка, так как из года в год оно будет приносить убытки. Согласно Гакстгаузену, поместье в России могло стать доходным лишь при двух условиях: при использовании труда крепостных (что освобо­дит помещика от расходов по содержанию крестьян и скота) или сочетании земледелия с мануфактурой (что поможет занять крестьян, сидящих без дела в зимние месяцы).

Тем не менее известно, что царская Россия в достаточно больших объемах вывозила зерно за границу. На рубеже XIX-XX вв. зерно составляло 47% всего экспорта страны. Менее известно другое: после вывоза на каждого жителя империи оставалось по 15 пудов (240 кг) хлеба в год. В странах же, закупавших русское зерно (Дания, Бельгия, США и др.), на каждого жителя приходилось от 40 до 140 пудов хлеба. Русский крестьянин вез зерно на рынок от нужды и экономил на своем питании. Не случайно государственные службы торопились собрать налоги немедля после уборки урожая, не без оснований полагая, что иначе крестьяне сами все съедят.

Политическая система . На территории Восточной Европы и Север­ной Азии хозяйственная деятельность требует усилий большого количества лю­дей, подчиняя их единой воле. Она исторически сформировала деспоти­ческую форму государственной власти и коллективистскую психо­логию на­ро­да. Семейная община славян - это объединение многих родственников как совместных владельцев земли. В Восточной Европе возникла политическая система, основанная на общинной собственности на землю, а в Западной Европе - на частной собственности. В Германии община­-маркаявлялась добровольным объединением самостоятельных общинников, индивидуально владеющих земельными участками. В Западной Европе, где природно-климатические условия давали возможность ведения индивидуального хозяйства, возникли демокра­тические традиции власти и сложился индивидуалистический характер людей.

Современный американский историк Ричард Пайпс отмечает, что скудость земли и су­ровые природно-климатические условия (только 1% сельско­хо­зяйст­венных угодий в России имеют оптимальное соотношение качества почвы, тепла и влаги, а в США - 66 %), систематически повторяющиеся неурожаи давно при­учили крестьян к работе и жизни сообща, к совместному преодолению безжалостных сюрпризов погоды. Решение всех вопросов на сельском сходе, общинное владение землей, совместное выполнение всех повинностей и упла­ты налогов сформировали в течение столетий коллективистскую психо­ло­гию россиянина. Общинная жизнь большей части населения страны поро­ди­ла уникальную в своем роде советскую власть. Советы оставались все теми же сельскими сходами, только переименованными.

Большинство крестьян примирилось с коллективизацией, так как ее идея чем-то напоминала хорошо знакомую общинную коллективность. Не­воз­можно себе представить, что власть была в состоянии превратить крестьян в колхозников без опоры на общественные идеалы, без использова­ния неприязни крестьян к богачам. В стране, где крестьянство составляло большинство (в 1926 г. в деревне проживало 82% населения), единодушное сопротивление коллективизации могло бы вмиг смести государство с лица земли. Да и вряд ли нашлось бы такое правительство, которое попыталось бы совершить такой шаг, не будучи уверенным в значительной поддержке.

Общинное владение землей не способствовало формированию чув­ст­ва хозяина, уважительного отношения к частной собственности. Наоборот, веками оно формировало уравнительные тенденции, направленные, прежде всего, на защиту бедных, на помощь им за счет зажиточных крестьян.

Историческая психология народа . Природно-климатические условия России далеко не однозначны. Поэто­му говорить о возникновении единой психологии народа едва ли возможно. В усло­виях Севера и Сибири жизнь и труд людей были в значительной степени связаны с охотой и рыболовством, с работой в одиночку, что требовало мужества, силы, вы­нос­ливости и терпения. Многодневное отсутствие обще­ния приучало к замкну­тости, молчаливости, а напряженный труд - к раз­меренности и нето­роп­ливости.

Для сельскохозяйственного населения характерен «рваный» ритм труда. В течение короткого капризного лета нужно было посеять, вырастить и убрать урожай, посеять озимые, заготовить корм для скота на целый год и вы­­полнить множество других хозяйственных работ. Трудиться приходилось много и споро, удесятеряя свои усилия в случае обильных и несвое­временных дождей или ран­него заморозка. После того, как осенью работа заканчивалась и в ней на­ступал перерыв, люди стремились сбросить с себя накопившуюся усталость. Ведь и само по себе окончание работы - праздник. Поэтому и расслабляться, и праздновать умели шумно и ярко, с размахом. «Зимний» цикл формировал спокойствие, нето­роп­ливость, размеренность, а как крайние проявления - медлительность и лень.

Из-за непредсказуемости погодных условий крестьянину трудно было что-либо заранее спланировать и рассчитать. Поэтому российскому человеку ма­ло свойственна привычка к равномерному систематиче­скому труду. Кап­риз­ная погода породила и еще одно малопонятное западноевропейцу явле­ние - русское «авось».

Природно-климатические условия столетиями формировали повышенную работо­способность, выносливость и терпение народа. Народ отличался спо­соб­ностью к концентрации физических и духовных сил в нужный момент, умением «собраться в кулак» и совершить сверхусилие тогда, когда, кажется, уже все ресурсы человека исчерпаны.

По своему характеру человек, живущий на территории Евразии, - это человек крайностей и систематических бурных переходов, шараханий из одной стороны в другую. Потому-то «русские медленно запрягают, но быстро едут» и «либо грудь в крестах, либо голова в кустах».

Важным фактором, сказавшимся на духовности, была тер­ри­тория. Необъятность, бескрайность земли, безграничность равнинных про­сто­ров определили широту натуры человека, распахнутость души, по­стоян­ную устремленность в безоглядную даль, в бесконечность. Движи­мый самы­ми разными причинами, он всегда стремился на край и даже за край света. Это формировало ведущую черту духовности, националь­ного ха­рак­тера - максимализм, доведение всего до границ возможного, незнание меры. Евразия, расположенная на стыке континентов Азии и Европы, в течение тысячелетий была ареной масштабного «слияния» разных народов. В сегодняшней России трудно найти человека, у которого нет генов, «не смешана кровь» нескольких древних народов. Только учитывая многополярный характер сегодняшнего россиянина, воспринимаются слова поэта Ф.И. Тютчева:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить.

Овладение новыми территориями, необъятность земель создавали воз­мож­ность непрерывного переселения людей. Этот процесс позволял само­вы­разиться всем неуемным, непоседливым натурам, гонимым и угнетенным, помогал реализовать свое стремление к воле.

Воля в представлении российского человека - это, прежде всего, воз­мож­ность жить (или пожить) согласно своим желаниям, не тяготясь никакими со­циаль­ными узами. Российская воля и западноевропейская свобода отли­ча­ют­ся. Воля - всегда только для себя. Волю стесняют равные, стесняет и общество. Воля торжествует или в уходе из общества, или во власти над ним. Личная свобода в Западной Европе связана с уважением к чу­жой свободе.

Воля в России - широко распространенная и первая форма про­теста, бунт души. Бунт ради освобождения из-под психологического гнета, от стресса, возникающего из-за непосильного труда, лишений, притеснений... Воля - страсть творческая, в ней распрямляется личность. Но она и раз­ру­ши­тельна, поскольку психологическую разрядку часто находят в материальном раз­рушении, в том, чтобы, отдаваясь собственному максима­лизму, крушить все подряд, что попадет под руку - посуду, стулья, барскую усадьбу. Это - буй­ство эмоций при незнании других форм протеста, это - бунт «бес­смы­с­лен­ный и беспощадный».

Огромная территория и суровые природные условия определили образ жизни и соответствующую ему духовность, венцом которой явилась общая вера в Бога, вождя, коллектив 8 . Потеря этой веры вела к крушению общества, к гибели государства, потере личностных ориентиров. Примеры тому: Смута начала XVII века - отсутствие «природного» царя; февраль 1917 года - разрушение веры в справедливого, заботливого монарха; рубеж 90-х годов - потеря веры в коммунизм.

Таким образом, для понимания и отражения процессов, про­текающих на террито­рии России, необходимо учитывать историческое пространство: взаимосвязь природных, географических, хозяйственных, политических, пси­холо­гических и других факторов. В то же время факторы исторического пространства нельзя рассматривать как «застывшие», навсегда данные. Они, как и все остальное в мире, находятся в движении, подвержены изменениям в историческом времени.

Теории изучения

литература различных теорий

1. 1. Монографии: Вернадский Г.В. Русская историография. М., 1998; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991; Милов М.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998 (локальная) . Ключевский В.О. Курс русской истории. В 5-ти т. Т. 1. Лекция IV. М., 1989; Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. Гл. 1 (либеральная). Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. М., 1974; Эйдельман Н.Я. Последний летописец. М., 1983; Мунчаев Ш. М., Устинов В. В. История России. М., 2000; Маркова А. Н., Скворцова Е. М., Андреева И. А. История России. М., 2001(материалистическая). Нефедов С. А. История средних веков. М., 1996; Нефедов С. А. История нового времени. М., 1996- http://hist1.narod.ru (технологическая ).

2. Статьи: Буровский А. Начертание русской истории. (Русский народ в истории Евразии) // Родина, 1991, № 4 (локальная). Леонтьев К. Между Востоком и Западом // Родина, 1995, № 5 (либеральная). Милов М.В. Природно-географический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории, 1992, № 4, 5 (локальная). Олейников Ю. Природный фактор исторического бытия России // Свободная мысль, 1999, № 2 (локальная). Савицкий П.Н. Геополитические заметки по русской истории // Вопросы истории, 1993, № 11-12 (либеральная). Сахаров А. Смысл нашей истории// Родина, 1995, № 9 (материалистическая). Смирнов С. Опыт Гумилева // Знание - сила, 1993, № 5 (локальная). Нефедов С. А. Реформы Ивана III и Ивана IV: османское влияние// Вопросы истории, 2002, № 11 - http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Osman.htm (технологическая ).

СРАВНИТЕЛЬНЫЕ СХЕМЫ

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ - представления о сущности, содержании и смысле истории, принципах и методах ее изучения, которые могут обеспечить систематизацию полученных результатов. Картина истории, как и ее концепции, может строиться на знаниях, признанных достоверными и проверяемыми. В духе прагматической истории их принято называть фактами, а созданную картину считать точной и объективной. В исторических построениях могут содержаться гипотезы, предположения, допущения и образы. При их преобладании принято говорить о конструировании представлений об истории, об их субъективном характере и даже о принципиальной непознаваемости истории.

Термин «историческая теория» появился во второй трети XVIII века в работах лорда Болингброка и Вольтера. Употребляется в европейской исторической традиции Нового и Новейшего времени. Приемы и принципы исторического мышления Нового и Новейшего времени формировались на базе ренессансного историзма и рационализма времен раннего европейского Модерна. Пик интереса историков к исторической теории приходится на последнюю треть XIX - первую треть XX в. Во времена Г. Риккерта и Н. И. Кареева принято было разделять историческую теорию на историософию (философию истории) и собственно историческую теорию (методологию истории). В течение XX века историки либо выводили историческую теорию за рамки конкретной исторической науки, либо рассматривали ее как набор стратегий и практик изучения и описания конкретных исторических проблем. На рубеже XX-XXI веков историки стали подчеркивать возможную и допустимую множественность исторических теорий.

Пространственно-временные и парадигматические категории, в которых осмысливает себя историческая теория, наметились еще в античной историографии. В творчестве древнегреческих и римских мыслителей (Гесиод, Геродот, Аристотель, Плутарх и др.) наметилось отношение ко времени, предмету и функциям истории, к мифу и событию, правде и вымыслу, роли человека в истории. Римская традиция, воспринятая средневековой христианской историей, - морализаторство и дидактичность истории - тоже вошла как составная часть в европейские представления об исторической теории.

Основой складывавшейся исторической теории Нового времени стали натурфилософия с ее преклонением перед гармонией природы и естественными законами. Классическая механика в той простоте, которую она обрела в интерпретации сэра И. Ньютона, стала исходной точкой для понимания строения как природы, так и общества. Социологические взгляды осмысливались с позиций натурфилософии и подавались как «социальная физика» (Т. Гоббс, например). Методологические основы исторического знания Нового времени рассматривались с точки зрения рационализма и сенсуализма.

Общезначимость и распространенность получили принципы рационализма, сформулированные в работах Ф. Бэкона. Вслед за ним большинство ученых признало продвижение от простого к сложному генеральным методом научного познания. Соотношение эмпирического (опытного) и теоретического знания представлялось восходящей иерархией (движением вверх по ступеням познания от простого к сложному, от эмпирического к теоретическому). Ученые считали, что у подножия лестницы познания лежит простейший чувственный опыт, т. е. опыт, полученный при помощи органов чувств. Затем следует простое опытное знание, полученное при помощи наблюдения. Очередная ступень - научный эксперимент. А результаты экспериментальной науки позволяют подняться на самую высокую ступень лестницы познания и осуществить научный синтез. Он ложится в основу теоретического осмысления действительности и становится фундаментальным (в терминологии XVIII века «генеральным») знанием.

Гносеологическая коллизия на заре Нового времени оформлялась противопоставлением представлений о принципиальной несовместимости религиозного и научного знания, самоценности не откровений, а опытного знания, универсальности принципов не только иерархичности, но и системности. По сути дела, вектором развития гносеологической парадигмы Нового времени, унаследованной и научным мышлением Новейшей эпохи, стало постепенное осознание системной организации природы, общественной жизни и человеческого мышления. Развитие методов исторического поиска шло от описания к моделированию, освоение понятия системности - от простейшей систематизации (упорядочивания объектов по одному или группе признаков) к осмыслению природы динамических систем и теории упорядоченных хаосов.

В развитии исторической теории Нового и Новейшего времени можно выделить несколько этапов. Каждый из них характеризуется напряженными научными поисками и открытиями, принципиальными для формирования и развития определенных форм профессионального и массового исторического сознания. Внутри каждого этапа выделяются повторяющиеся фазы:

Тяга к интеграции накопленных знаний и поиски новых объектов изучения и новых способов исторического синтеза;

Обращение к опыту естественных наук или смежных областей знания для расширения методологических возможностей исторического синтеза, создание на их основе набора алгоритмов для изучения типических исторических ситуаций, явлений, процессов и состояний;

Углубленное изучение конкретной проблематики и накопление новых опытных знаний на базе новых приемов исторического синтеза;

Дезинтеграция исследовательского поля и потеря целостности исторического сознания, не способного осмыслить массу накопленного знания в устоявшейся парадигматике формализованных приемов научного изучения;

Осознание необходимости искать новые приемы и методы обобщения исторического материала и исторического опыта; попытки найти более совершенные приемы методологического синтеза.

Представления об общественной значимости исторического знания, о его социальных функциях задают разные формы исторической идентичности, доступные как профессионалам, так и массовому сознанию. Историческая идентичность опирается на историческое сознание. Его ядро оформляется в массовом сознании как принятая обществом форма историзма.

Остановимся более подробно на каждом из этапов развития исторической теории Нового и Новейшего времени.

Конец XIV-XVI веке - эпоха Возрождения (включая ее поздние периоды, которые французский историк Ф. Бродель связал со становлением менталитета индустриального общества). Это начало становления современного категориального аппарата истории. Оформляется представление о линейности времени в земной истории, линейность исторического времени вводится в понятие мерности в истории. Гуманисты признают человека активным актором истории. Происходит антропологизация политической истории. Появляются представления об абсолютном и относительном в картине истории. Ренессансный историзм ввел понятие исторической эпохи и самоценности настоящего, по-новому осмыслил понятие преемственности, отдал приоритет земной истории по сравнению с историей божественной и поставил в центр земной истории человека. Главное завоевание эпохи, изменившее историческое сознание позднего средневековья - осознание творческих возможностей человека, приоритет деятельного начала личности.

XVII - первая треть XIX века - становление и развитие просветительского историзма. Это время установления интеллектуального приоритета третьего сословия, облегчившего его выход на политическую арену. Просветительский историзм осмыслил развитие общества с позиций принципов натурфилософии, ввел в социогуманитаристику понятие естественного закона, создал «социальную физику», которая с позиций естественного права и общественного договора объясняла рождение государственной власти, разделил представления о социуме и государстве, ввел в научный оборот понятия «цивилизация», «просвещение» и «общественное мнение» В это время историческое знание стало оперировать понятиями причинности, закономерности и случайности, представлениями об исторических источниках и методах работы с ними. Историки осваивали сравнительно-исторический метод, но история была не столько целью изучения, сколько средством осмысления реальности. Не случайно просветительская философия создала «философскую историю». Ее расцвет пришелся на 1730-1790-е годы, а последней философской системой, использовавшей историю для осмысления и описания картины мира, стала философия Г. В. Ф. Гегеля. Позднее, уже в XX веке, те же принципы «философской истории» были использованы для придания статуса философской системы политэкономической теории К. Маркса.

Вторая треть - конец XIX века (примерно до середины 1890-х годов) - эпоха, когда социогуманитаристика попыталась выйти из кризиса просветительской философии при помощи философии утилитаризма и позитивизма. На смену просветительскому историзму пришел позитивистский историзм. Политическая история, господствовавшая в просветительской историографии, уступает ведущие позиции другим отраслям исторических знаний. Из них приоритетными постепенно становятся история хозяйства (она вскоре превращается в экономическую историю и социологию) и история культуры. Последняя достаточно быстро начинает чувствовать себя наукой о человеческом мышлении и реализуется как в специализированных областях исторического знания - источниковедении, историографии и историософии (теории истории), так и самостоятельно. Вектор развития исторического знания определяет культурно-историческая школа. Ее модификации возникают во всех европейских странах, достаточно заметно вовлеченных в процесс модернизации.

Позитивистский историзм, попытался осуществить исторический поиск на основе методологии естественнонаучного познания и найти общий (генеральный) общественный закон. Позитивизм создал классификацию научного знания по степени его точности и достоверности. Он отвел психологии (науке о душе) роль связующего звена между естественнонаучным и социогуманитарным циклами человеческих знаний. Тем не менее, уже в 1840-х годах появилась особая область социогуманитаристики - социология. Именно ей О. Конт отдал функцию связующего звена между естественнонаучным и гуманитарным циклами в своей классификации наук. Позитивистский историзм учится оперировать социологическими категориями и признает особый статус психологии в изучении культуры. Закладываются основы культурологии. Методология исторического поиска еще не осознает своей самостоятельности. История ищет свои методы в изучении то общественных структур, то искусства и литературы. Поскольку в науке господствуют атомарные теории, методологические поиски в истории тоже ведутся для выявления «последнего основания», на котором должно держаться историческое равновесие. Рядом с органическими теориями исторического развития появляется все больше частных теорий, объясняющих историю изучаемого объекта через частные законы, присущие лишь ему. Складывается корпус вспомогательных исторических дисциплин, предназначенный для решения частных задач исторического познания. Через регионализацию науки позитивистский историзм учится оперировать понятиями общего и частного закона.

Позитивизм ставит проблему точности и доказательности исторического знания и пытается решить ее через осмысление познавательных возможностей исторического источника. В рамках позитивистского историзма источниковедение получило статус особой области исторических знаний, а герменевтика была признана областью, способной давать более точные знания об истории, чем описательная история (эпистемология). Область изучения законов общественного развития постепенно становится прерогативой социологии.

Все более генерализирующую форму приобретает теория, предложенная К. Марксом. В ней до предела оказались доведенными рационалистические и конструктивистские устремления эпохи Просвещения. История была представлена как естественнонаучная материалистическая область знаний, обладающая способностью выявлять общие и частные исторические законы и оперировать ими ради изменения мира. Доведя до крайности идеи целенаправленного изменения мира для построения государства всеобщей справедливости, марксизм вместе с тем стал первой системной теорией общественного развития, нашедшей применение в конкретных исторических работах. Историческая теория в марксизме оказалась сосредоточена в историческом материализме. С популяризацией марксизма взгляды на материалистическую или идеалистическую природу исторических теорий стали осознаваться многими не как научная проблема, а как политическое противостояние.

В 1870-1890-х годы разгораются споры о сущности исторического познания. В столкновении сторонников естественнонаучной и особой, фактически вненаучной, природы исторического знания проявляются признаки надвигающегося методологического кризиса. В национальных школах определяется противостояние объективных материалистических исторических теорий субъективно-идеалистическим. Методологическое разнообразие, необходимое для изучения многомерного предметного поля истории, упрощается до политической и идеологической конфронтации. Споры последней трети XIX века о сущности исторической теории были одним из признаков кризиса познания, носившего системный характер. С одной стороны, он был связан с углубляющимися процессами модернизации, которые постепенно меняли лицо европейского континента и все явственнее приобретали черты глобальных изменений, с другой, - отражал потребность изменения картины мира. В ней свое место должна была занять и изменяющаяся картина истории.

Необходимость новой картины мира становится заметнее по мере развития познавательных возможностей науки. Понятие системы наука Нового времени осваивала на таких объектах, как механизмы и общество (в его государственной, т. е. достаточно упорядоченной, институализированной ипостаси). Но приближалась революция в физике, поставившая под сомнение то, что классическая наука считала основой устойчивости мироздания, - представления о неделимости атома, всеобщности материи, неразрывности и неизменности времени и пространства. Наука Нового времени не придала парадигмального значения открытиям Н. И. Лобачевского. Наука Новейшего времени (Постмодерна) увидела в делимости атомного ядра выход в микромир и новую картину мира, основанную на пересечениях микро- и макро-процессов. Правда, далеко не сразу и не во всех областях человеческого знания.

Вторая половина 1890-х годов - 1970-е годы - время становления и господства неопозитивистского историзма. Открытия в физике ломали привычную картину мира. Историки оказываются в такой же растерянности, как и другие социогуманитарии. Они намечают несколько выходов из тупика. Г. Риккерт и его последователи настаивают на сужении предметного поля истории. Они делают акцент на конкретности и уникальности исторического события, выделении аксиологической составляющей как основы для исторических сопоставлений. Л. Февр и М. Блок, наоборот, говорят о расширении объектов исторического исследования за счет изучения массового сознания. Объясняя причины гуманитарных катастроф типа Великой французской революции или Первой мировой войны, за грань исторического знания выходит философская антропология (М. Шеяер, С. Франк),

Реализация потребности науки в обобщении на историческом материале приводит к созданию системных исторических учений типа материалистического учения марксизма в его советской интерпретации или тринитарной философии истории Л. П. Карсавина. Быстрый прогресс психологических исследований позволяет переосмыслить и существенно изменить идеи позитивистской исторической теории. На базе дальнейшего осмысления теорий исторического факта, исторического источника и исторического текста рождается и развивается когнитивная история (А. С. Лаппо-Данилевский, Э. Гуссерль).

Потерпев фиаско в поисках общих исторических закономерностей, социогуманитаристика провела грань между естественнонаучным и социогуманитарным знанием. Историческая наука теряет свою целостность и дробится на умножающееся множество частных дисциплин. Историческое знание растворяется в областях социогуманитаристики, претендующих на большую научность и фундаментальность (в социальной и культурной антропологии, гендерных исследованиях, интеллектуальной истории), оно теряет характер всеобщности и приобретает статус частности, локальности. Поскольку за историей закрепляется функция описания конкретного, в методологии истории вновь завоевывает утраченные позиции эпистемология. Вместе с тем умножение числа исторических дисциплин, создание циклов социогуманитарных знаний усиливает потребность в методологическом синтезе. Основой методологического синтеза становится общая теория систем. Она помогает естественнонаучному знанию осознать целостность механизмов, управляющих природой и обществом, соединить учение о материи с теорией информации и создать искусственный интеллект. Историки, особенно советские, с энтузиазмом обращаются к общей теории систем, однако быстро убеждаются, что прямой перенос ее законов на общественные структуры и системы наталкивается на недостаточно устойчивую природу последних. Историческая теория дробится в соответствии с дроблением предметного поля исторического знания. Характерная черта исторического знания XX века - своеобразная корпускулярность множества исторических теорий. Основой для их синтеза становятся так называемые макротеории (формационная, цивилизационная, модернизационная и глобализационная, а также теория альтернативной истории).

Сторонники формационной истории осмысливают исторические закономерности с позиций естественнонаучной природы исторического знания. Они социологизируют и идеологизируют историю. Сторонники цивилизационного подхода и культурной антропологии вводят понятие деконструктивизма, чтобы подчеркнуть независимость исторического знания от идеологических схем. И те и другие ощущают неполноту получаемых исторических знаний и ищут пути к более продуктивным приемам исторического синтеза.

Роль научного аппарата многие историки отдают инструментарию, разработанному социологией. Поскольку вне поля зрения усредненных показателей и тенденций остаются сфера частной жизни, интеллектуальный поиск и творчество, историки вынуждены искать методы, способные более полно описать историю повседневности и психологию творчества. Происходит то, что историки науки стали называть «лингвистическим поворотом» в истории и «историческим поворотом» в социологии, психологии и филологии. Рождается эстетика постмодерна. На первых порах постмодерн не создает нового типа историзма, в нем подчеркивается энергия бунта и несогласия с просветительскими канонами осмысления мира. Историческое творчество возвращается в сферу литературы и искусства, что дает историкам простор для воображения и облегчает поиски выхода из методологического тупика.

В 1980-е - начале 2000-х годов парадигматика исторического поиска определяется противопоставлением знания эпохи модерна знаниям эпохи постмодерна. Сциентисты относятся к истории как к полноценной науке и стараются понять специфику научности исторического знания, использовать опыт исторического изучения для реконструкции некогда существовавшей исторической реальности. Для этого они ищут более совершенные механизмы верификации исторического знания. Постмодернисты сближают историю с литературой, главным в истории считают анализ формы и подчеркивают символическое содержание и наименующую функцию исторического знания, которое способно творить современную реальность так же эффективно, как литературное творчество или СМИ. И, наконец, две теории, организующие современное научное знание: теория динамических систем и информатика все более заявляют о своих приоритетах. Историческая наука уже очерчивает возможности когнитивной истории, созданной на базе междисциплинарного синтеза. В центре теории и методологии когнитивной истории - понятие исторического источника как овеществленного продукта психической деятельности людей и средства передачи информации по каналам временных и социокультурных коммуникаций (И. Д. Ковальченко, О. М. Медушевская).

С. С. Минц

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 177-186.

Литература:

Барг М.А. Категории и методы исторической науки. М., 1984; Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 2004; Кроче Б. Теория и история историографии. М., 1998; Мегилл А. Историческая эпистемология. М., 2007; Медушевская О. М. Теория и методология истории. М., 2008; Могилъницкий Б. Г. История исторической мысли XX века. Вып. I-III. Томск, 2007-2008. Николаева И. Ю. Полидисциплинарный синтез и верификация в истории. Томск, 2010; Репина Л. П. Историческая наука на рубеже XX-XXI вв. М., 2011;. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998; Румянцева М. Ф. Теория истории. М., 2002; Савельева И. М„ Полетаев А. В. Знание о прошлом: теория и история. Т. 1-2. СПб., 2003-2006; Тош Д Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М., 2000; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М„ 1991; Fulbrook М. Historical Theory. L.; N. Y., 2002.